Честь имею!
*
Говорят, что мужики, то есть мужчины, морально неустойчивы. Готовы, мол, на каждую вагину бросаться.
Колесов всю молодость провел в мужских компаниях: в мужской школе, в военном вузе, пять лет в воинской части.
Насчет морали он припоминает несколько эпизодов, которые дают несколько иное представление о мужиках. Когда они имели право сказать: «Честь имею!»
*
В военном вузе комсомольские собрания обычно были скучными. Не о чем говорить. Но одно собрание было бурным: по поводу Дмитриева. Дмитриев – высокий и яснолицый – очень любил выступать. Он страстно и вдохновенно говорил о светлых идеалах служения Отечеству, о моральном долге каждого перед Родиной и т.п. Наверно, он когда-то почувствовал в себе ораторский талант и не мог скрывать его.
Ребята слушали насупясь. Возражений не могло быть, все слова правильные, все считали себя морально устойчивыми. Но сами они так никогда не выступали. В речах Дмитриева им виделось что-то от ябедничества и карьеризма.
В вузе работала лаборантка – юная, милая, скромная. Дмитриев соблазнил ее на прелюбодеяние, она забеременела, а он отказался. Возникло персональное дело.
На комсомольском собрании не надо было упрашивать выступить. Ребята рвались на трибуну, кричали с мест. Все требовали исключения из комсомола. Так и решили.
Хотя в служебных характеристиках молодые офицеры значились как «морально устойчивые», но сверхморалистами они не были. У многих – добрачная жизнь со многими. Но на Дмитриеве слилось всё: и его лживая речистость, и моральная нечистоплотность.
А Славка Григорьев даже подрался с Дмитриевым. Хотя сам-то Славка любил показать свое умение обаять любую девицу.
Вышестоящие органы заменили Дмитриеву исключение на строгий выговор: меньше шума в отчетности.
*
Другая история тоже закончилась комсомольским собранием.
Воинская служба Колесова началась с работы на атомных бомбах: обслуживание, сборка, снаряжение, подвеска в самолет. В группу атомщиков набрали молодых офицеров из разных училищ. Андрей Гришин закончил ленинградское военно-морское инженерное училище – Дзержинку, ту, что в здании Адмиралтейства. Он и Колесов подружились. Андрей Гришин - основательный, домовитый, добродушно подшучивающий над собой, над другом и приятелями. Они сошлись - по близости характеров.
Москвич Гришин провел в казарме училища пять лет, постоянно гостевал в семье генерала, товарища его отца. Генерал с женой и дочкой, ровесницей Гришина, жили в прекрасной квартире на Суворовском проспекте. Очевидно, всё клонилось к морганатическому браку. И вдруг Гришин, человек серьезный, солидный, встречает в Москве милую девушку и в одночасье женится на ней.
Любовь товарища схватила своей мозолистой рукой.
В семье генерала шок. Гришин привозит молодую жену в воинскую часть, в Полтаву, получает комнату двенадцать метров в двухкомнатной квартире, в другой комнате Рем Тусеев с женой.
Родители жены помогли приобрести мебель. Гришин тщателен в отборе вещей, будь то одежда, обувь и прочее. Мебель хорошая, еле влезла в комнату, пришлось на одно окно поставить шкаф.
*
Милая девушка очень начитанная, но, очевидно, еще не всё прочитала. Когда Гришин приезжал с работы, она продолжала читать. В отличие от друга Гришин не планировал пользоваться столовой. И прачечной. И в отличие от друга не предохранялся. Начались семейные сложности. Короче говоря, Гришин отвозит беременную жену обратно в Москву и женится на дочке генерала, оправившейся от шока.
Однако теперь в шоке оказались товарищи Гришина по комсомолу. На комсомольском собрании Рем и другие осудили безнравственность обывателя и мещанина Гришина, потребовали исключения из комсомола. До этого не дошло, вскоре Гришин перебрался на службу в Ленинград.
Позднее Колесов встречался с ним в Ленинграде. Жена Гришина высокомерно отозвалась о жене Колесова, приезжей из провинции: «небось всю квартиру забила коврами и хрусталем». Он оборвал все контакты.
*
В следующем эпизоде моральная неусточивость была всего лишь одной из компонент конфликта. Который возник вокруг фигуры начальника отдела Кулешина. Колесов был его заместителем. Два года назад Кулешин предложил ему эту должность, и эти два года они работали спокойно.
Недавно Кулешин привел в отдел для выполнения научных работ двух молодых, серьезных мужиков: кандидата технических наук и аспиранта.
Беспорядок в работе всегда был присущ Кулешину – опаздывать или вообще не приходить на назначенные встречи, полностью исчезать на день-два и т.п.
Разбросанность, беспорядочность были сутью Кулешина во всем. Указания и задания менялись, новые неожиданные требования выдвигались с напором, доходящим до хамства. Женщины восхищались – талант, чуть ли не гений, некоторые, как говорится, писяли от восторга.
Колесов не возмущался, спокойно делал свое дело, полностью закрывал текущие дела – планы, отчеты.
Однако новые сотрудники сначала удивлялись, потом стали возмущаться. Чаша терпения переполнилась, когда они обнаружили свои статьи в печати за подписью Кулешина. Даже директора печатались в соавторстве с согласия благодарных подчиненных. Кулешин брал не по чину – и нагло, и глупо.
