И упало Слово - [28]

Попробовать в любом случае стоило. Если бы план не задался, он мог бы просто отказаться от его осуществления на любом этапе. И даже если бы о его попытке стало бы известно Дабл Ви, этот проступок был не таким уж значительным, чтобы повлечь серьезное наказание.

Ян оделся посолиднее по лагерным понятиям, чтобы сразу было видно начальника. Захватил тонкое кашне из настоящей шерсти. Он планировал закрыть им нижнюю часть лица, когда будет в Лагере. На случай, если встретит знакомых. Уже вовсю дул ледяной осенний ветер и замотать лицо было вполне естественным поступком для изнеженного начальника.

Он вызвал геликоптер до северо-западной проходной — этот пропускной пункт был самым ближним к школе. Время было между рабочими сменами, и проходная была пуста — очень кстати. Ян приложил свое удостоверение к площадке турникета — сработало. Загорелся зеленый разрешающий сигнал, и, видимо, одновременно на пост ушел сигнал о «важном» посетителе потому что с вахты выскочил испуганный стражник, одергивая на ходу гимнастерку.

— Мой визит в лагерь должен оставаться в тайне, — сказал Ян, — никаких записей в журнале регистраций.

— Само собой разумеется, — ответил стражник, — ваши — не фиксируются.

Путь к школе лежал мимо того самого продовольственного склада, за которым был поросший бурьяном откос, где они встречались с Полли. Странно, это хорошо знакомое место, при виде которого у него раньше теплело на душе, на этот раз не вызвало никаких эмоций. Оно вообще не казалось сейчас знакомым. Да и сам лагерь изменился. Величественные еще несколько дней назад административные здания, основательные и огромные производственные строения, аккуратные ряды бараков — все это утратило былую величественность, основательность и аккуратность и представлялось сейчас чем-то совсем мелким, жалким, грязным и несерьезным.

Конечно, лагерь остался прежним, изменился он сам — понял Корчак.

На вахте школы сидела давешняя тетка-вахтерша. Корчак поднял повыше кашне, но это была абсолютно излишняя предосторожность. Тетка даже не посмела поднять на него глаза, и увидев удостоверение, уменьшилась в размерах в два раза, и севшим слащавым голосом пообещала немедленно вызвать сопровождающего. Корчак молча отодвинул ее рукой, он знал, куда идти.

Директор школы подобострастно взвился ему навстречу из-за стола, его уже успели предупредить. Он старался держать себя в руках, но нижняя губа у него предательски дрожала.

— Я по совершенно секретному делу, — начал с порога Корчак, — о моем визите никто не должен знать. Вы вообще должны забыть, что я был у вас, как только я покину этот кабинет.

— Конечно, это само собою разумеется, нешто мы без понятия, что такие гости просто так не приходят, — сладко пел директор.

— Пятнадцать лет назад в вашу школу доставили ребенка, уцелевшего после катастрофы в тайге… — начал Корчак.

— А-а, вот в чем дело, — по лицу директора расплылось облегчение. — Это было не при мне, еще при прежнем руководстве.

— Мне нужна полная и детальная информация об этом ребенке!

— Ну так я же уже отвечал, на все предыдущие запросы.

— Были еще запросы об этом ребенке?

— Конечно, каждые два-три года запрашивают! Официально! Я, собственно потому и помню эту историю, что все время на запросы отвечаю. Так бы я вообще не знал. Эту девочку забрали отсюда, когда я тут еще не работал.

— Ее забрали? Куда? Я хочу взглянуть на ее личное дело.

— Так ведь нет личного дела, я об этом в ответе на каждый запрос пишу. Личное дело было изъято вместе с этим ребенком. И полностью поменяли после этого администрацию школы. Не знаю, связано ли это с изъятием ребенка, но думаю, что связано, так как все личные дела прежней администрации так же были изъяты. Все эти детали я каждый раз указываю, когда отвечаю на очередной запрос. Я сейчас распоряжусь сделать для вас копии. Только ведь деталей-то нет никаких. Я правда ничего не знаю. И ни одного человека, который хоть что-то бы знал, в школе не осталось.

Корчак пролистал принесенные копии ответов. Они были идентичны и не оставляли никакой надежды. Хотя нет, надежда была. Теперь у него в руках были номера запросов, которые присылала администрация лагеря о ребенке. И по ним можно было установить кто именно и с какой целью подавал эти запросы. Нет, не всё еще было потеряно.

— Спасибо, — сказал Корчак, — пожалуй это всё. Напоминаю, что о моем визите сюда никто не должен знать.

— Физкультурные занятия старшеклассниц посмотреть не желаете? — угодливо улыбнулся директор. — Я сейчас распоряжусь!

— Физкультурные занятия? Зачем? — удивился Корчак.

— Ну-у, в Лагере они быстро увядают и изнашиваются. А у нас тут свеженькие и юные, очень симпатичные!

Корчак не сразу понял, о чем идет речь, а когда понял, гнев захлестнул его:

— Почему вы думаете, что меня может это заинтересовать? — резко чеканя слова, спросил он у директора.

— Ну, вы же лично сюда пришли, собственной персоной. Так сказать, — растеряно пробормотал тот.

— Я пришел сюда лично, потому что это секретное дело! А вы, вижу уже забыли…

— Извините, пожалуйста, — скукожился директор, — я и вправду поступил глупо. Я должен был сообразить, что