И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман - [10]

— И как ты думаешь туда добираться? — спрашиваю.

— Тут без Клэту не обойтись, — говорит Мэт. — Попрошу Клэту подкинуть на грузовике.

— Попроси, чтобы он и меня прихватил, — говорю.

А как поравнялись с моей калиткой, Мэт опять на меня глянул: ростом он куда выше меня будет, и мне пришлось задрать голову — иначе мне его глаз не увидать.

— Ну как, Сажа, решился? — говорит.

— Ты пойдешь, Мэт. И я с тобой.

— Мне беспременно надо идти, Сажа, — говорит. — Другого случая у меня, может, и не будет.

Я поглядел ему в глаза. Глаза у него карие, светлые. И глаза его сказали мне куда больше, чем он сам. Глаза его за нас обоих все сказали.

— Тогда и я пойду, — говорю.

А Мэт все глядит на меня. И глаза его больше говорят, чем он сам. Глаза его говорят: и мы до сих пор ждали? До самой старости дождались и только теперь расхрабрились?

Я не знал, что отвечать. Знал одно: если он пойдет, тогда и мне беспременно надо идти.

Мэт пошел к себе домой, а я прошел во двор. И через порог переступить не успел, как моя старуха на меня насела. С чего это я так рано домой заявился? До вечера, покуда жара не спадет, она рыбу нипочем чистить не будет. Я ничего ей не ответил. Поставил ведро с рыбой на стол в кухне, прошел в залу, взял старый дробовик — он там к стене прислоненный стоял. Перебрал патроны — я их держал в сигарной коробке на шкафу, — нашел-таки с пятым номером. Сдул с них пыль, зарядил дробовик, сунул в окно, а голову отвернул — не ровен час, еще разорвет — и стрельнул. А старуха тут как тут, сызнова на меня насела:

— Ты чего это, старик? Чего это тебе стрелять вздумалось, чего шум поднял?

— Я пока что и сам не знаю, чего стрелял, — говорю ей. — Но смотри у меня, чтоб, когда из Маршалловой деревни вернусь, рыба на столе была, не то придется мне опять за дробовик взяться. Слышь, что я тебе сказал?

Она губы поджала, глаза выкатила, но смекнула, что не время умничать. Я прихватил еще пару патронов с пятым номером, сдул с них пыль и вышел на дорогу — поджидать Клэту.

Мэтью Линкольн Браун, он же Мэт

Пришел я домой, сумку с рыбой Элле отдал и прошел в другую комнату — позвонить Клэту. Жюли, Эммина дочка, говорит мне: Клэту, мол, только-только ушел, а что, спрашивает, у вас там стряслось? Клэту, говорит она, мисс Мерль позвонила, и Клэту достал старый дробовик, сел в машину и уехал, а вы скажите, говорит — и с тем же ко мне вопросом: что у вас там стряслось? Если Клэту тебе ничего не сказал, говорю, значит, и я ничего не могу сказать; и не сказал ли Клэту, спрашиваю, куда он едет? Нет, ей, говорит, про то ничего не известно, но она слыхала, мисс Мерль по телефону он говорил чего-то насчет мистера Билли Вашингтона и чего-то насчет мистера Жакоба Агийяра. Вдруг вы их еще нагоните, говорит, не в Сайло, так в Мулатском поселке, и что такое у вас там стряслось, спрашивает сызнова.

Я повесил трубку, нашел телефон Билли Вашингтона. А жена его, Селина, мне и говорит: Билли только-только уехал с Клэту на грузовике. А дробовик, спрашиваю, Билли взял с собой? То-то и оно, что взял, говорит, только вы-то откуда знаете? А они не сказали, спрашиваю, куда дальше поедут? Сдается ей, говорит, что не иначе как в Мулатский поселок подались, а то с чего бы им Жакоба Агийяра поминать. А у Жакоба, спрашиваю, есть телефон? Насчет Жакоба не скажу, говорит, а вот у Лиолы Бовэ есть. Не вешайте, говорит, еще минуточку трубку, я посмотрю номер. А погодя чуток берет трубку, дает мне номер — и туда же: что у вас там стряслось, спрашивает. Я трубку повесил, звоню Лиоле. Клэту только-только остановился у Жакобова дома, говорит Лиола. Похоже, говорит, что и Билли Вашингтон с ним, и похоже, у них у обоих дробовики. А вон и Жакоб из дома вышел, и у него тоже дробовик. Выбеги, велю ей, на галерейку и вели Клэту чуток обождать. Положила она трубку, а погодя чуток, слышу, сызнова взяла. Клэту, говорит, обождет. А у тебя, спрашиваю ее, есть исправный дробовик двенадцатого калибра? От мужа, говорит, от покойного остались ружья, но ей один калибр от другого нипочем не отличить. А что у вас стряслось-то, сызнова спрашивает. Тащи, говорю, ружья к Клэту да вели ему, чтоб проверил их, и если найдется среди них исправный дробовик, пусть прихватит с собой. Патроны с пятым номером, спрашиваю, у тебя есть? Не знаю, говорит. Бери, велю ей, все патроны, какие найдутся, тащи к Клэту и вели Клэту выбрать, какие надо, и прихватить с собой. А что стряслось-то, спрашивает. У Клэту, говорю, спроси, а я знать ничего не знаю. И повесил трубку. Оглянулся, смотрю — в дверях Элла стоит, руки в боки уперла. Вот бабища, весь проем загородила.

— Для какой такой надобности вам дробовики? — спрашивает.

— На охоту собрались, — говорю.

— Посеред дня на охоту?

— Поохотиться захотелось.

— Не отвиливай, Мэтью, — говорит. — И на кого ж вы охотиться будете?

— Вернусь, тогда скажу.

— Пока не скажешь, тебе из дому не выйти, — говорит.

— Отойди от двери, баба. Иди отдохни, — говорю, — это дело только нас, мужиков, касаемо.

— Нет, оно и меня касаемо, — говорит — и пошла на меня. — И на кого ж вы охотиться будете?

— Отцепись, баба, — говорю, — хоть раз в жизни, покуда я не помер еще, могу я… — И осекся. — И не задавай ты мне, Христа ради, вопросов, — говорю и на галерейку вышел.