И смерть уродам - [43]

— А многие из ваших воспитанников стали известными? — настаивает Майк.

Шутц смотрит на него в упор.

— Дорогой Бокански, если бы вы думали иначе, то не заявились бы сюда ко мне.

— Да вы ошибаетесь, — заверяет его Майк, — я вообще впервые обо всем этом слышу.

— Так уж и впервые… — иронически бросает доктор. — Уж поверьте, я, как следует, навел справки.

Он поворачивается ко мне:

— Гарвард уже проиграл Йелю пять матчей.

— В футбол?

— Да, и, заметьте, подряд. Это важно. А почему, как вы думаете?

— Потому что команда Гарварда слабее, — отвечаю я.

— Нет, — возражает Шутц, — потому что команда Йеля сильнее. Команда Гарварда — лучшая в Соединенных Штатах, а йельская просто вышла из моей лаборатории, — Ухмыляется он. — Только все это еще нужно доказать… вот почему Майк Бокански и Энди Зигман решили посетить мою клинику в Сан-Пинто. Сколько же Гарвард заплатил вам, чтобы учинить у меня такой разгром? — продолжает он, обращаясь уже к Майку.

— Ни цента, — говорит Майк. — Даю слово.

— Да нет у вас слова… ведь вас это ни к чему не обязывает.

— А здесь я оказался совсем по другой причине, — продолжает Майк. — Кстати, очень далекой от спорта. И вы это прекрасно знаете.

— Да? — удивляется Шутц. — Вы все время говорите загадками. Я просто отказываюсь вас понимать. Пойдемте лучше посмотрим на моих девочек, мы и так уже потеряли много времени… Прошу уделить мне всего час, и я оставлю вас в покое.

— Послушайте, — говорю я, — я только что одну уже скушал, и это, поверьте, не метафора. А всего лишь двадцать четыре часа назад я вообще был девственником, и если честно, то уже начинаю скучать по тем временам. Потому что с восьми утра вчерашнего дня я никак не могу остановиться…

— Подумаешь, — смеется Шутц, — разом больше, разом меньше. Пошли, пошли…

Следом за ним мы идем через анфиладу огромных комнат, выкрашенных в светлые тона, с гигантскими окнами, выходящими прямо на море, которое уже начинает смутно угадываться в темноте ночи. Утро едва-едва забрезжило. Наконец перед нами лестница, ведущая вниз.

— Опять под землю? — замечаю я.

— А что, там очень хорошо, — отвечает Шутц. — Постоянная температура, полная звукоизоляция, абсолютная безопасность — все прелести сразу.

Мы погружаемся во чрево земли… довольно чистое и с хорошей вентиляцией. Доктор идет впереди, за ним Майк, а я замыкаю шествие.

— Кстати, вернемся к нашему разговору, — вдруг говорит Майк. — Я хотел бы знать, кто такой Поттар?

Шутц не реагирует и продолжает невозмутимо идти вперед.

— Неужели вы ничего не слышали в Поттаре? — продолжает Майк. — А вы знаете Поттара, Рок?

— Ну… да, так же как и все, — говорю. — Я читал его статьи, но самого никогда не видел.

— Никто не знает, кто такой Поттар, — задумчиво, как бы про себя, продолжает Майк, — но двадцать миллионов американцев уже готовы идти за ним по первому сигналу. А Каплан?

— Я знаю, кто такой Каплан, — отвечаю я. — Это он проводил недавно кампанию против губернатора Кинд-жерли.

— Каплан возник на политической арене четыре года назад, — поясняет Майк, — и ему удалось разрушить все проекты Кинджерли, а ведь тот занимается политикой уже лет двадцать… О самом Каплане тоже ничего не известно, но стоит сравнить теории Каплана и Поттара — и сразу обнаруживаешь занятные сюрпризы…

— Я мало увлекаюсь политикой, — роняет Шутц.

Мы уже достигли самого низа лестницы, и доктор снова ведет нас вдоль светлых и пустых коридоров. Пол под ногами покрыт толстым ковром персикового цвета, а хромированные бра бросают на стены яркий отсвет.

— Каплан и Поттар стали любимцами толпы, — продолжает Майк. — Оба красивы, умны, у них море обаяния, и они играют в очень опасные игры. Эти ребята становятся угрозой для всех Соединенных Штатов.

— Вы, несомненно, правы, — говорит Шутц, — но, повторяю, меня это совершенно не интересует… Я прежде всего эстет.

— Каплан и Поттар тоже вышли отсюда, — холодно отчеканивает Майк.

Наступает тишина. Шутц останавливается и пронзает Майка взглядом серых холодных глаз.

— Слушайте, Бокански, избавьте меня от ваших шуток. Давайте поговорим о чем-нибудь другом, сделайте одолжение.

— Пожалуйста, — соглашается Майк, — я не настаиваю. Только не надо мне рассказывать, будто вы занимаетесь исключительно внешним видом своих воспитанников… Нам абсолютно точно известно, что три пятых всех политических деятелей, опасных для существующего правительства, были выращены и запрограммированы лично вами… Кстати, примите мои поздравления: ваша система безупречна.

Шутц опять начинает смеяться.

— Послушайте, Бокански. Я уже собрался было рассердиться, но вы изрекаете все это с таким серьезным видом, что приходится вас простить… Выходит, я, Маркус Шутц, занимаюсь какой-то подрывной деятельностью и пытаюсь захватить власть? Ну милейший, это несерьезно… Тут, у себя на острове, я король, пусть даже без короны, и могу преспокойно заниматься своими опытами.

— Ладно, забудем об этом, — говорит Майк. — Где же ваши девочки?

— О! — восклицает Шутц, — вот это уже лучше. Мы почти пришли.

Он пропускает нас вперед, и мы входим в просторный кабинет с большим рабочим столом в центре. Доктор подходит к нему и выдвигает ящик с картотекой.