И скоро день - [33]

Не знаю, как долго бы он еще продолжал в том же духе, если бы я не решилась прервать его.

— Я имею представление об этих писателях. Насколько я поняла, вы собираетесь писать диссертацию о Браунингах.

— Не следует издеваться надо мной, мадам. — Его огромный рот скривился в гримасе преувеличенной скорби. — О, конечно же, я мечтаю отыскать кипу неизвестных писем или дневников с описанием путешествия Роберта или Элизабет — ведь они прожили в Каса Гвиди во Флоренции в общей сложности пятнадцать лет. Но Браунингов препарировали бесчисленное множество раз. Человек, следы которого я сейчас ищу, это Маргарет Фуллер.

— Простите, кто?

— Вы никогда даже не слышали о Маргарет Фуллер? О, эти издержки нашей системы образования! Она была одной из первых иностранных женщин-корреспондентов в то самое время, когда предполагалось, что умственные способности прекрасного пола не идут ни в какое сравнение с мужскими. Гораций Грилей нанял ее с тем, чтобы она писала статьи для «Нью-Йорк трибьюн». Фуллер находилась в Италии, когда там разгорелась война за независимость: она была до беспамятства влюблена в знатного итальянца по имени Маркус Оссоли, у нее был ребенок от него. В отличие от большинства аристократов маркиз примкнул к освободительному движению, и Маргарет разделила его судьбу. Во время осады Рима он сражался на стенах города, в то время как она работала в госпитале и продолжала посылать свои репортажи Грилею, получая по десять долларов за строку. Он повысил ей плату с восьми долларов до десяти, после того как она пригрозила отказаться от сотрудничества с ним. Кроме всего прочего, я должен заметить, что она еще и боролась за равноправие женщин. Хотя, вероятно, вам все это может быть совершенно неинтересно.

— Почему вы так решили? — возмущенно запротестовала я.

Он выглядел несколько смущенным.

— Полагаю, всего лишь невежественный мужской шовинизм. Мы подсознательно верим в то, что молодая красивая женщина...

— Получает удовольствие от того, что просто выглядит как симпатичная дурочка? Кроме всего прочего, я совсем не красавица.

Он поправил очки и начал внимательно рассматривать меня.

— Нет, вы не красавица. Ваша нижняя губа чуть-чуть полновата, нос чересчур длинный, а подбородок слишком заострен, к тому же вы слишком выдвигаете его вперед...

— Это случается только тогда, когда я раздражена чем-то.

Дэвид ухмыльнулся.

— Между прочим, у вас немного оцарапан подбородок. Даже не могу объяснить, почему при встрече с вами создается впечатление, что вы красивы. Это весьма занимательно. Очень интересная проблема. Может быть, это из-за гармоничного сочетания изумительного цвета волос и карих глаз прелестного коричневого оттенка, ближе к лисьему меху. "Ее локоны были желтыми, словно золото. Ее кожа была белой, как... "

— Белая, как?..

— Я немного ошибся в выборе стихотворения, — проговорил Дэвид, чем-то не на шутку взволнованный. — Мне кажется, вы побледнели, плохо себя чувствуете?

— Давайте-ка лучше вернемся к Маргарет Фуллер.

— О, конечно. Что это я? Великолепная идея. Итак...

— Мне интересно узнать о ней побольше, — мягко напомнила я о теме нашего разговора.

— Если хотите, я пришлю вам копию своей книги.

— Полагаю, что к тому моменту, когда вы завершите свой труд, я уже буду совсем старенькой и вряд ли смогу читать самостоятельно. Мне кажется, для того чтобы разобраться во всем этом хаосе, вам потребуется не один десяток лет. Да, кстати, а с чего вы вдруг решили, что сможете отыскать какие-то материалы о Маргарет именно здесь, или вы просто таким образом развлекаетесь на досуге?

— Причина не слишком резонная, но все-таки это что-то. Граф Морандини, как и любовник Маргарет, в те дни был на стороне Маззини и Гарибальди. После падения Рима Маргарет и маркиз Оссоли перебрались во Флоренцию и обвенчались наконец в небольшой деревенской церквушке где-то в Тоскане. Весьма вероятно, что Морандини был знаком с ними, поскольку они принадлежали к одному кругу и были политическими союзниками, я допускаю также, что он мог оставить о них какие-то заметки в своих дневниках или письмах. Никто не знает конкретного места и точной даты их бракосочетания. Вы только представьте себе, какая будет сенсация, если мне удастся разыскать письменное свидетельство об этом событии! Я надеюсь даже на то, что Морандини мог быть шафером на свадьбе или одним из свидетелей.

— Мне почему-то все это представляется поиском иголки в стогу сена. Ведь вам придется перерыть каждую коробку, каждую корзинку, все, что только окажется на этой вилле, чтобы найти необходимые вам свидетельства.

— Да уж, тут вы совершенно правы. — Похоже, что подобная перспектива не обескураживала оптимистично настроенного Дэвида. Он был полон веры в себя и энергии продолжать поиски.

— Может быть, вам есть смысл покопаться в литературе, а не в этом хламе? — рискнула предположить я.

— Должен вам заметить, что здесь попадаются достаточно интересные вещи. — Дэвид перевел разговор на другое. — Помните тот роман Диккенса, где мусорщик совершенно случайно становится миллионером?

— Никогда не читала.

— Похоже, ваше образование имеет ряд существенных пробелов, это весьма прискорбно. Не узнать Браунинга — это просто позор для цивилизованного человека. — Затем он продолжил со все возрастающим энтузиазмом: — В этом месте находятся просто тонны макулатуры самой непредсказуемой ценности! Это занятие похоже на поиск зарытого клада, только с меньшими физическими усилиями. Никогда не знаешь, на что наткнешься в следующий раз. Я нашел ацтекскую маску во дворце около Рима, — один из предков владельца привез ее в качестве сувенира из путешествия по Мексике. Здесь я работаю всего лишь несколько недель, а мне уже удалось обнаружить изумительную коллекцию, привезенную одним из Морандини из Египта в 1880 году. Большинство из этих предметов несомненная подделка, но попадаются настоящие шедевры. Я не удивлюсь, если в одном из ящиков в дальнем углу комнаты мне попадется мумия египетского фараона.