И пусть их будет много - [37]

И ему очень хотелось дать почувствовать высокомерной гордячке, что он и его солдаты достойны уважения.

А Клементина напряженно слушала гостя и размышляла о том, что ей следовало раньше сослаться на нездоровье. А теперь приходилось сидеть и делать вид, что разговор этот чрезвычайно ее занимает.

Когда Лагарне, поднимаясь, наконец, проговорил что-то вроде: "…в любой момент готов прийти на помощь", — она кивнула, изобразила приязнь.

— Благодарю вас, месье, — сказала, взглянув на него, ему показалось, гораздо более благосклонно. — Теперь, несомненно, я буду чувствовать себя намного спокойнее.

Он откланялся, довольный.

А Клементине, уповавшей на то, что все это как-то минует ее крестьян и ее саму, уже спустя несколько дней пришлось признать, что надеждам ее сбыться не суждено.

О появлении Одижо вблизи земель Грасьен Клементина узнала от своего конюха. Поль появился однажды вечером в нижней зале с горящими от возбуждения глазами.

— О, госпожа, что это за человек! — выпалил с восхищением. — За его голову назначена большая награда. Он вынужден скрываться, но ему все нипочем. Если бы вы только его услышали, госпожа! Как хорошо он говорит!! Крестьяне вашего соседа, барона де Журниака, готовы подняться вместе с ним. Да и сам барон — тоже!

Клементина не перебивала стоявшего перед ней. Смотрела на вдохновленное лицо обычно сдержанного, даже нелюдимого Поля, и чувствовала, как от страха сжимается сердце. Как побороть ей этого Одижо? Как справиться с ним — сумевшим поднять на дыбы полстраны?

О том, чтобы присоединиться к нему — не могло быть и речи.

Вчера она разговаривала с молодой матерью, крестьянкой, неделю назад родившей двух детишек-близнецов, чудесных маленьких карапузиков. Разве может она допустить, чтобы этих детей с их матерью, совсем еще юной Анной-Марией, выгнали из их дома? Разве может допустить, чтобы их земля, земля предков ее мужа, полыхала огнем, чтобы на ней хозяйничала солдатня? А так и случится, если она позволит этому Одижо убедить ее вилланов подняться и пойти за ним.

В отчаянии она бросилась к Жиббо.

— Что мне делать?

Та взглянула на нее недоуменно.

— Что тебя тревожит, малышка?

— Как мне справиться с ним? Как?

Старуха обернулась, прервав на мгновение свое занятие — разбор собранных поутру кореньев и трав.

— Это простое испытание. Неужели ты думаешь, что такая красивая и сильная женщина, как ты, не сладит с одиноким мужчиной? А он мужчина в полном смысле этого слова. Мужчина и дворянин. — Жиббо закивала головой, усмехнулась. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Ты говоришь глупости, — раздраженно дернула плечом Клементина. — Я не красива. У меня слишком узкий нос и тонкие губы. И что, скажи мне… что я могу противопоставить его умению убеждать?

Жиббо вернулась к своим кореньям. Проговорила, стоя спиной к Клементине:

— Свою индивидуальность, малышка. И не думай об этом больше. Ты заставляешь меня говорить то, что не имеет никакого значения. Важно другое… Ты не должна бояться встречи с ним. Ты сможешь победить его только лицом к лицу.

* * * *

И он пришел.

Однажды утром, шнуруя на хозяйке корсет, Тереза выдохнула испуганно то самое "он пришел". И Клементина не спросила — кто.

С тех пор, как Клементина побывала у Жиббо, она, кажется, только и ждала этого дня.

— Я слышала, госпожа, — продолжила Тереза, — что деревенские сегодня собираются на встречу с этим дьяволом.

— Что ты выдумываешь? Какой еще дьявол? — рассердилась Клементина.

— Он весь черный и одет в черное, — убежденно продолжила Тереза. — А еще у него черные, как уголь, глаза. Если не дьявол, то, уж точно, испанец.

Клементина мысленно улыбнулась незатейливой логике служанки.

— Он француз, — меж тем произнесла сухо. — Так что ты хотела рассказать?

— Говорят, сегодня на закате он будет у римских развалин.

— Кто говорит?

— Я не могу сказать, — опустила глаза служанка.

Эту тайну выдали ей подруги. Они рассказали Терезе об Одижо из боязни, как бы мужья их не наделали глупостей. Они надеялись, что госпожа, узнав о предстоящей встрече, непременно что-нибудь придумает, отведет от них беду. Но сами они ни за что не признались бы в этом своим мужчинам, потому что знали, что те никогда не простят им такого рода вмешательства.

— Хорошо. Так чего они хотят — твои безымянные информаторы?

— Они… Не сердитесь, госпожа! — Тереза стиснула руки. — Они боятся. Боятся этого Одижо. Боятся солдат. Боятся за своих детей.

Клементина поняла. Какая, в самом деле, разница, как их зовут?! К ней взывали жены, матери и дети. Она не могла отступить.

Весь день Клементина старалась не думать о предстоящей встрече, — все равно ничего нельзя было предугадать заранее. Пыталась хоть чем-то себя занять. Несколько раз бралась читать Эда де Мезре "Историю Франции", и столько же раз оставляла книгу раскрытой на той же странице, что и прежде. Она бродила из комнаты в комнату, то присаживалась к камину, то вскакивала и поднималась в спальню, где подолгу стояла перед большим зеркалом. Искала в своем лице решимость. Находила тревогу.

С облегчением вздохнула, когда солнце, опустившись, залило теплым вечерним светом комнату. Клементина подошла к окну. Там, за стенами замка, посреди леса, у тех самых римских развалин… — Господи, ну, почему именно там? — сегодня произойдет нечто, что может изменить судьбу этого края. И ее собственную судьбу.