И пришел доктор... - [70]

Во вторую — мебель, на которую не только дышать было страшно, но и смотреть тоже, поскольку она могла развалиться прямо под тяжестью взгляда, буквально в самые считанные секунды. Дверцы колыхались, а по полкам шли волны.

Но больше всего убивало кресло. Замусоленное, замученное кресло, грязно-красных оттенков. Спинка этого кресла сливалась с подлокотниками, на которых отчётливо прослеживались прожоги от сигарет. В сочетании с истончением материала сального цвета в центре можно было дать полную характеристику хозяина данного кресла, даже не общаясь с ним. И совершенно всем нам понятно, какого цвета имелся у этого хозяина зад.

Зашёл я значит в чахлый кабинет. Прошу отпускной билет вручить. Зам же, смастерив хитрую рожу, выкладывает мне:

— А напишите сначала рапорт, что обязуетесь сдать по приезду свой загранпаспорт, тогда мы вас отпустим.

— А на каком основании, я должен сдавать загранпаспорт? — спрашиваю я мягким тоном, с некоторыми оттенками изумлённости.

— А не волнует. Именно так напишите — поедете в отпуск, — не унимается Хавченко, так уж им хотелось мой паспорт отобрать, а потом потерять.

Хорошо. Беру белый чистый лист. Разборчивым почерком пишу чернильной пастой рапорт: «.. обязуюсь сдать загранпаспорт в соответствии с действующим на настоящий момент Законодательством РФ». Внизу автограф. Фамилия, отчество. И привет.

Приезжаю из отпуска. Думал, отдохну маленько, а мне, не дав переступить порог, кричат:

— Ну, вы сдали загранпаспорт? — теперь уже пристаёт командир.

— А на каком основании? — любимый вопрос.

— Нате, — небрежно бросает командир.

Суёт мне под нос директиву Командующего Флотом, где чёрным по белому написано, что паспорта хранятся в отделе кадров, если моряк осведомлён в гостайне.

— Но у меня же нет допуска, и секретов я не получал, — возражаю в ответ, как по написанному сценарию.

— А я считаю, что вы осведомлены, — упрямится командир, ворочая носом.

— Я тоже много чего считаю, товарищ капитан первого ранга, а факты где? — протестовал я, как настоящий невоенный, поскольку истинные военные боятся с начальством не только спорить, но и вообще хоть как-то мало-мальски пререкаться.

Правда, командир пусть и не славился великой сообразительностью, но тоже в простачках не числился. Поняв, что проспорить со мной можно до конца рабочего дня, он вызвал одного из замов и, в его присутствии, приказал мне сдать всё тот же загранпаспорт, хотя официально он называется паспорт для временных выездов за границу.

Как водится, по стечению обстоятельств, через день я остро заболел. В больнице мне рекомендовали срочную госпитализацию. Очень срочную. Просто неизбежную. Прихожу к командиру, прошу отпустить меня на лечение. А он продолжает гнуть свою шантажную линию:

— Пока не сдадите паспорт, я Вам направление не подпишу, — с хмурым видом сообщил мне шантажист.

— Но… — начинаю открывать я варежку (или калитку, если больше нравится, то есть пытающийся возмутиться рот).

— Кру-гом. Шагом марш, — закрыл мне путь к возражениям командир.

Учитывая тупиковость ситуации, я уж не стал ему говорить, что по острым заболеваниям, тем более — морского доктора, в госпиталь и без направления положат. Подумал, что эта информация не требует оглашения. Молча пишу рапорт на плановое лечение.

Затем, довольный проделанной писаниной, поднял Законы и пишу другой рапорт, указывая, что паспорт для временных выездов за границу я не должен сдавать. Вся загвоздка в том, что Командующий свою директиву составлял, основываясь на Основных Царских указах, в которых чётко сказано: «…сдаётся лицами, допущенными к государственной тайне и работавшими с секретными документами». И не в отдел кадров, а туда, где он был получен, то бишь в Органы. Короче, процедура эта геморройная ещё та. Если по Закону.

Командир, прочтя мои малявы, устало почесал свою репу, подписал рапорт на госпитализацию и объявил мне устно выговор — за невыполнение приказа. Разумеется, сделано это было для устрашения, и никуда словесный выговор не записался.

Я же, почувствовав прилив необоснованного гуманизма, не стал раздражать напыщенного командира, прося, чтобы он данное наказание в письменной форме оформил, дабы я мог в суде его обжаловать: потому как, параллельно нашей переписке, в части случился очередной неуставняк, и командир бегал, словно ужаленный в одно, не очень интересное, место…

А его мыслящая субстанция — мозг, вес которого не превышал трёхсот пятидесяти граммов (среднестатистическая масса любого другого мозга одного индивидуума рода Homo Sapiens составляет 1650 граммов, ну, плюс минус скидка на возраст), стала думать дальше, чем бы меня ещё допечь.

ГЛАВА 51 ТРЕНИРОВКА В БЕЗУМИИ

«Только подготовленный ум может рассчитывать на удачу, на успех».

Луи Пастер

Мне, честно Вам скажу, такое командирское «допекалово» порядком поднадоело. Не то, чтобы оно мешало, но радости особой точно не привносило. Стали возникать отдельные экстрасистолы. Местами проявился дискомфорт. Систолы я не замечал, а вот дискомфорт… Терпеть не могу дискомфорт. Он у меня в печёнках уже. Однажды, в тёплый весенний день, надоумил я Лёлика, мою жалобу в штаб флота отнести. Он всё равно психиатр, ему не страшно.