И пришел доктор... - [104]

— Вы кто?

— Я — уволенный старший лейтенант медицинской службы, — членораздельно произнёс дядя Слава. Произнёс он это так, что слово «уволенный» было сказано громче, нежели остальные слова, с ударением на каждую гласную букву. В подтверждение своих слов мой коллега весело помахал обходным листом, на котором уже виднелись печати с телефонного узла и библиотеки.

— А-а-а, — протянул матрос и тут же полностью потерял всякий интерес к вошедшему медику.

Не успел мой юный друг ступить и двух шагов от потерявшего интерес, как упёрся в командира дивизии — свежевыбритого адмирала. От командира пахло дешёвым одеколоном и кубинскими сигарами, по той же цене. Массивный подбородок выдавал в нём важную личность. Самооценка хозяина подбородка была непоправимо завышена.

Адмирал вытащил из кармана правую руку, поднял её на уровень плечевого сустава, сообразил указательный палец и со всего маху ткнул им в сторону «обидчика входной двери». После такой хитрой процедуры с пальцем Свежевыбритый спросил как бы ни у кого:

— Это кто?!

Слово «кто» адмирал произнёс необычно, выговорив первую букву звуком, находящимся на промежуточном положении между «к» и «х».

— Я — уволенный старший лейтенант медицинской службы, — вновь повторил дядя Слава, аналогично раннему расставляя ударения в слове «уволенный».

— Вон отсюда! — завопил адмирал, пуская на кожу своего лица красные пятна самых различных оттенков. Других слов для молодого доктора у него не нашлось.

Друг мой, не имевший привычки подолгу выяснять отношения там, где это бессмысленно, развернулся на 180 градусов и, аккуратно прикрыв многострадальную дверь, вышел…

.. в прокуратуру.

«Мешают таинству процесса увольнения» сообщил он приватно прокурору в письменном виде.

Спустя буквально тридцать минут и пятьдесят две секунды проявился эффект от написанного — дяде Славе позвонил флагманский:

— Приходи скорее в штаб, будем увольняться, — кратко заключил он.

— А если… — открыл, было, рот мой товарищ.

— Быстро! — сходу захлопнул ему калитку флагман.

Второй раз прискакав в базу в прежнем неуставном обличии и с неостывшим настроем, обидчик входной двери вновь захотел повторить свой трюк. Набрав обороты в четырёхглавой мышце бедра, он уже было начал замах, как вдруг дверь сама распахнулась, и за ней обнаружился хмурый первый заместитель командира дивизии. «Вот уж действительно не думай о секундах свысока» подумал дядя Слава: «Чуть-чуть раньше и получился бы смачный удар». Первый зам стоял молча, как глиста, совершенно не подозревая, насколько крупно ему повезло.

Взяв уволенного старшего лейтенанта медицинской службы за ручку, будто это был его младший сын, главный офицер проводил столь милое создание по всем востребуемым кабинетам, регулярно нервно приговаривая:

— Ставьте быстрее свои печати.

Заполнив обходной лист в рекордные сроки, дядя Слава поднялся в кассу, получил расчётную капустку и исчез из базы раз и навсегда…

В ЗАТО опять начались хорошие и спокойные деньки.

ГЛАВА 78 АВТОБУСНАЯ АВТОНОМКА

Женщина — это Берегиня.

Профессор Ю.Цвелёв

Однако всё хорошее когда-нибудь кончается, и моя история болезни тоже не была исключением: в базу пришёл-таки приказ о досрочном увольнении из Сооружённых Сил Вашего покорного слуги — товарища М. С. Орловского. На моей улице наступил долгожданный праздник с выходным пособием! Толи это случилось до увольнения дяди Славы, толи после — сказать точно уже не могу, поскольку на Северном море время в одни дни течёт задом наперёд, а в другие — передом назад. Знаю лишь одно: моё самосознание безгранично радовалось.

Выйдя на пирс, мимо таблички «Стой, стреляют!», на которой кто-то заботливо выцарапал: «холостыми», к пришвартованным атомоходам, я, под впечатлением от фильма «72 метра», снял свою белую накрахмаленную фуражку и со словами «Прощай, железо!», что есть мочи швырнул её в залив. Описав изящную дугу, фура мягко шлёпнулась о безмятежную водную гладь. Портативная плёночная камера, удерживаемая руками сотрудников лаборатории, запечатлела данный исторический момент для широкого круга последующих потомков.

Собрав свои немногочисленные (поскольку все мы приезжали на месяц) гражданские вещички в самые наикратчайшие сроки, я попрощался с медицинской братией и утренним рейсом торжественно отбыл с центральной площади великого города ЗАТО Мухосраньск.

Впереди ожидался длинный путь до Мурманска, и все три часа, что он обещал занять, я планировал наслаждаться чудесной, несравненной дембельской дорогой офицера в отставке. Но сногсшибательная тётушка Жизнь и тут не побрезговала внести свои изменения в данную поездку.

Давно и, в отличие от Юраса, без происшествий миновав КПП, старенький «Икарус», что вёз нас в то летнее утро, медленно, но уверенно приближался к Мурманску. Он не спеша карабкался по извилисто-ухабистой дороге, периодически, на кочках, сотрясаясь всем своим могучим телом. Мотор автобуса гудел ровно, а от колёс исходил приятный шум, который, как правило, и бывает при нормальном трении с голым асфальтом. Ничто не предвещало приключений.

Убаюкивающее шуршание могучих колёс и вид цветущих зелёных сопок ввели меня в некоторое полузабытье. Нет, я не спал. Глаза мои были открыты, хотя и оставались неподвижны: я немного грезил.