И придут наши дети - [77]

Матуш Прокоп сидел недалеко от окна и смотрел попеременно то на старый дом с обвалившейся штукатуркой и деревянными потрескавшимися воротами, то на дорогу с узким тротуарчиком, то на незнакомых людей, собравшихся в комнате.

Когда председатель городского комитета постучал ложечкой о бутылку с минеральной водой и все затихло, Прокоп стал размышлять о том, с чего начинать репортаж о Банской Каменице, чтобы он был захватывающим и чтобы в нем было все, что он уже знал и о чем еще узнает.

Председатель лично приветствовал представителей всех организаций, собравшихся здесь, и начал рассказывать о проблемах города. «Памятникстрой», говорил он, готов начать генеральную реконструкцию двух домов на Троицкой площади, согласно графику работ, но национальный комитет не может переселить оттуда людей, потому что нет свободных квартир. Поэтому реконструкция не будет начата вовремя. А квартиры строит «Жилстрой», и они должны были быть готовы еще весной этого года.

Представитель «Жилстроя» признал, что они задержали строительство.

— Я вам, товарищи, объясню почему. «Проектстрой» опоздал с проектом, поэтому и мы начали строить позднее. Мы ждали проектную документацию по крайней мере на три месяца раньше, а она все не поступала. Кроме того, не были проведены коммуникации, так что пусть товарищи не ждут чуда. У «Жилстроя» есть и другие задачи, квартиры нужны не только в Каменице…

Председатель сказал, что он знает об этом, но все-таки хотел бы узнать, в каком состоянии сейчас каменицкие квартиры.

Представитель ответил, что они постараются сдать их до конца года, но заселять их нельзя, потому что они будут без отопления и без канализации. За год им никто не построит котельную, а помимо всего, у них до сих пор нет готовых проектов.

— Что ж, — констатировал председатель. — Значит, и «Памятникстрой» не начнет в этом году реконструкцию, и снова нарушится весь график… А как обстоит дело с проектами? — спросил он безнадежным тоном.

Инженер из «Стройпроекта» начал свою речь с образного сравнения, сказав, что все они крутятся вокруг самих себя, словно пес, гоняющийся за своим хвостом. Легко объясняется, почему своевременно не была готова проектная документация.

— Генеральный план был сдан в срок, — сказал он. — Но потом мы получили указание из Министерства строительства, согласно которому проект нужно было пересмотреть. — Инженер высказал предположение, что сотрудникам министерства, наверное, нечего делать, вот они и выдумывают различные указания. — Министерство потребовало повысить густоту застройки ради экономии земельной площади. Так что проект пришлось переделывать. Не говоря уже о том, что были плохо проведены изыскательские работы и совершенно забыли о водопроводе.

Председатель старался спокойно подвести итоги: итак, квартиры заселять пока нельзя, и неизвестно, сдадут ли их всего лишь с годичным опозданием, это означает, что реконструкцию начать вовремя тоже не удастся. Потом ровным бесцветным голосом он спросил, отдают ли себе отчет присутствующие товарищи, какой политический вред наносит такая непоследовательность. Люди отчаянно нуждаются в жилье, они видят, что дома построены, но не могут туда переехать. Пусть кто-нибудь скажет ему, как он должен им это объяснить, как сказать им о том, что кто-то забыл проложить канализацию и водопровод. Как ему убедить людей, чтобы они делали что-то для своего города, если город не способен ничего сделать для них.

Михал Аугуста, молодой проектировщик, тот самый, что покрасил фасад дома, теперь даже не попросив слова, самовольно влез в дискуссию, сказав, что если не начнут реконструкцию, то Писхлов дом на Троицкой площади просто упадет им на головы, точно так, как это уже случилось на Ружовой улице.

— Это памятник начала шестнадцатого века, — повысил он голос, и Прокоп почувствовал, что его так и трясет от злости. — Это бывший вальдбюргерский дом дворцового типа с готическим порталом и барочной галереей… Кроме того, в этом доме жила Мария Писхлова, студенческая любовь Андрея Сладковича, знаменитая Мария! — Он помолчал минуту, а потом с явным злорадством спросил, знают ли товарищи, кто такой был Андрей Сладкович.

Прокоп с трудом подавил улыбку, он услышал, как Катя коротко, но громко засмеялась, лица остальных оставались серьезными. Председатель поднял руку, словно хотел взять слово, но потом передумал, и Прокоп понял, что к подобным выпадам Аугусты все тут уже привыкли.

Председатель продолжил дискуссию, сказав, что Писхлову дому придется немного подождать, что национальный комитет попробует хоть частично законсервировать фасад, чтобы он не разрушился еще больше. Он обратился к директору «Памятникстроя»: почему так медленно идут работы?

Директор ответил не сразу, деловито перебрал какие-то бумажки и лишь потом сказал, что не хватает мощностей, а проще говоря, что у него нет людей. К Прокопу наклонился Михал Аугуста и стал шептать ему на ухо, так что Прокоп не знал, кого слушать — его или директора «Памятникстроя». Нет, мол, у них мощностей, бурчал Аугуста, а вы спросите его почему? Спросите о производственной программе! Эта контора строит все что угодно, только не памятники… Они уже построили квартиры, склады, производственные помещения… а ведь этим всем не они должны заниматься…