И придут наши дети - [16]

Конечно же, размышлял Порубан, в первую очередь это мог бы быть кто-нибудь из заведующих отделами. В «Форуме» было пять отделов: социальной жизни, экономический, международный, отдел культуры и секретариат. Главный подумывал о Матуше Прокопе. Он обратил на него внимание еще на кафедре журналистики в университете (он приметил его, как тренер, который выискивает себе подающего надежды юношу) и по окончании взял его на работу в редакцию. Порубан знал, что Прокоп очень талантливый журналист, и если выдержит, если не потеряет вкуса к работе в минуты поражений, запретов и в минуты слабости, если не утратит мужества, честолюбия и организаторских способностей, то он далеко пойдет. Словом, Прокоп был его тайной кандидатурой на место заместителя.

Тайной, потому что Порубан никому не поверял своих мыслей. Ему не хотелось принимать опрометчивых решений. Однажды Прокоп доверительно сказал ему, что дома у него неблагополучно, но в чем заключались семейные неурядицы и почему возникли, об этом он умолчал. Главный все же узнал (конечно, от Оскара Освальда!), что Прокоп находится в близких отношениях с сотрудницей отдела культуры Катей Гдовиновой. Раньше или позже, но ему придется занять определенную позицию в этом щекотливом вопросе.

Помимо этого, все дальше обострялись отношения между Прокопом, Оскаром Освальдом и Климо Клиштинцем. Главный безуспешно пытался их примирить, ничего из этого не вышло.

Лучше повременить, рассуждал главный, пусть у Прокопа останется в запасе время, ему нужно созреть для такой должности. Он знал по собственному опыту, что для журналиста лучший возраст — лет сорок, к этому времени у него уже есть имя, устоявшиеся взгляды и налаженные семейные отношения, он может целиком отдаться работе.

Однако не бывает правил без исключения, подумал главный и тут же вспомнил Мариана Валента, заведующего международным отделом, который недавно развелся. Теперь непросто доверить ему должность заместителя главного редактора, да к тому же он собирался уезжать в Соединенные Штаты собственным корреспондентом Чехословацкого радио.

Почти автоматически главный редактор исключил из кандидатов и заведующую отделом культуры Клару Горанскую, хотя отношения между ними были просто отличные. Оба они принадлежали к самому старшему поколению редакторов «Форума», их связывал совместный опыт работы, одни и те же переживания: оба пережили многочисленные кадровые бури и штормы, и их едва ли можно было чем-нибудь удивить. Порубан любил Клару больше всех других коллег и уважал ее за принципиальность, прямоту и откровенность. Когда он уставал от постоянных редакционных стычек и споров, он приходил к ней в отдел просто посидеть и поговорить. И все-таки никогда Михал Порубан не назначил бы Клару Горанскую на должность заместителя главного редактора. И очень хорошо знал, почему не может пойти на это.

Было в характере Клары что-то богемное, что-то такое, что подчас граничило с анархией. Она не признавала авторитетов, а соблюдение сроков считала пустой формальностью, никогда ничего не успевала, всюду опаздывала, и ее это нисколько не волновало. Она была вспыльчива, легко выходила из себя и в гневе теряла контроль над собой. Клара сама утверждала, что любая руководящая должность ей противопоказана и что работает заведующей отделом она только потому, что является одной из старейших сотрудниц редакции, и еще потому, что ни Даниэль Ивашка, ни Катя Гдовинова, ни Кароль Крижан — редакторы отдела — на эту должность не претендовали.

Порубан решил больше не думать об отделе культуры.

Оставалось еще два кандидата: Климо Клиштинец, заведующий отделом экономики, и Оскар Освальд, ответственный секретарь редакции.

Клиштинец работал с Порубаном уже многие годы. Они оба начинали рядовыми редакторами, и, если ничего не произойдет, оба одновременно уйдут на пенсию: Порубан — с должности главного, Клиштинец — заведующего отделом. Клиштинец был инженером-экономистом, и ему уже не хотелось уходить из редакции, чтобы начинать все снова на другом месте. Его судьба была тесно связана с редакцией «Форума», и он мечтал подняться на ступеньку выше, стать заместителем главного.

Порубан взвешивал все последствия такого шага, каким бы явилось назначение инженера Клиштинца на должность своего заместителя. Это имело бы свои преимущества: Клиштинец никогда не ввязывался в споры с главным, обычно лишь кивал головой и во всем с ним соглашался. Он последовательно и точно выполнял его планы и следовал его концепциям, неукоснительно исполняя приказы, а в спорных вопросах выжидал, что скажет Порубан, и только потом выражал свое мнение. На него можно было положиться, рукописи его отдела были тщательно отредактированы, сдавались всегда вовремя, и главный знал, что, если на рукописи стоит виза Клиштинца, материал можно не читать. Клиштинец был надежным и ответственным руководителем отдела. Но не больше.

Насколько Порубан помнил, еще не было случая, чтобы Климо Клиштинец пришел с новой идеей, с чем-то неожиданным и оригинальным. Он не принадлежал к числу людей творческих и, если только мог, всегда вычеркивал из рукописи любую острую формулировку, любую мало-мальски смелую мысль, любую занозу, он избегал критики и никогда не пускался в полемику.