И передай привет полковнику - [7]

— Полина, принеси, пожалуйста, Вере воды, — крикнул Измайлов.

Я даже не пошевелилась. Я, расправив плечи и дыша полной грудью, секунд тридцать неподвижно переживала триумф. Ах, как это он по-свойски, подчеркивая, что я знаю, где у него вода, где чашки. Конечно, вода текла из крана, а чашки стояли на видном месте на подносе. Но полминуты расслабленности и блаженного идиотизма были прекрасны. Я принесла необходимый атрибут истерики и подала Верке. Чашка запрыгала у нее в руках, как живая. Я перехватила ее, уже летящую к полу, и забеспокоилась по-настоящему. Верка не нервная институтка, с чего ее так трясет-то? Одета аккуратно, явно для выхода, спиртным не благоухает… Тут Сергей Балков выступил из угла, где они с Борисом Юрьевым скромно зрительствовали, невысоко приподнял Верку, слегка тряхнул, словно копилку, — зазвенит — не зазвенит, и кинул в кресло. И настала тишина.

— Рассказывай, Вера, — велел полковник.

— Я пришла, а он сидит возле двери, — глухо и отстранение сказала Верка. — А я его полгода не видела, клянусь. Но все равно эта сука, Анна Ивановна, и вообще все соседи знают, что он ко мне ходил. Виктор Николаевич, я…

В голосе Верки опять забулькали слезы.

— Угрожал? — перебил ее Измайлов.

Однако у Верки совершенно несвоевременно начал проясняться взгляд.

— Виктор Николаевич, так вы загипсованный, вы на больничном? Вы не работаете? Ой, я несчастная, ой, невезучая, — снова заголосила она.

— Молчать, — гаркнул Измайлов, — отвечать на вопрос: угрожал?

— Нет, — надсадным шепотом сообщила Верка. — Никому он грозить не может. Уже. Мертвый он.

Профессионалы от дилетантов отличаются скоростью протекания реакции соединения со своим делом. Верка еще недопроизнесла «мертвый», а Бориса Юрьева и Сергея Волкова уже не было в квартире.

«Так, — подумала я, — это тянет на анекдот. Сейчас Измайлов спасет Верку, и она в него тоже влюбится. Что мой хулиган по сравнению с ее мертвецом. Ничего-то мне в жизни легко не дается, даже полковник со сломанной конечностью». И вдруг сквозь эту навязчивую чушь пробился смысл Веркиных фраз. В нашем подъезде, возле ее двери, восседает труп. Настоящий? Черт, да какой же еще? «Слава Богу, я отправила ребенка к родителям», — сработал во мне материнский инстинкт. Рефлекторно я плюхнулась в кресло рядом с Веркой, обняла ее за плечи и тихо спросила: «Страшно было, когда нашла?» Верка не вздрогнула, а дернулась.

— Полина, на минутку, — позвал меня из прихожей размеренный, гудящий голос Балкова.

Мне уже было не до триумфаторских замашек. Я испуганно поднялась, мельком взглянула на Измайлова и пошла на зов. Причем торопиться мне не хотелось. Сергея я нашла в кухне.

— Вот лекарства, вот рецепты, вот костыли…

Он так буднично перечислял необходимое Измайлову, что я поняла: никакого трупа нет, все Верка навыдумывала. Я повертела головой в поисках сержанта. Но мы с Бажовым были вдвоем.

— Так что там случилось? — машинально спросила я.

— Убийство там случилось, — флегматично отозвался Волков. — Нам без тебя, Полина, сегодня не обойтись. Уведи эту девушку в зал, одну не оставляй. Мне надо доложить полковнику.

— Костыли захвати, вдруг ему встать понадобится.

— Зачем? У него режим постельный, — возмутился моим предположением Сергей.

— Ты в туалет сам не ходишь и другим не советуешь? Извини, право слово, — взорвалась я.

— Охо-хо, — невольно по-мальчишечьи хихикнул Банков, — насколько женщины сообразительнее мужчин.

Мне бы уже тогда прикинуть, каково быть связанной с ними, постоянно пребывающими в аду человеческих преступлений. Но я ничего, кроме ответственности за данное поручение, не испытала. Впервые в жизни судьба пускала меня во всамделишную тайну, страшную тайну. Нам ли, насмотревшимся ужастиков и криминальных драм, пасовать. Тяготы участия в событиях, по печальным результатам которых впоследствии пишут сценарии, не укладывались в моем обывательском сознании. Если бы мне сейчас удалось выловить золотую рыбку, о которой мечтает мой сын, я бы попросила одного: чтобы ничего происшедшего не произошло. Но еще длилось «тогда», и я отправилась выманивать Верку из полковничьей спальни.

Доклад Балкова затягивался, потом к Сергею присоединился Юрьев, и мужчины застряли у постели Измайлова надолго. Я нарастворяла полный кофейник кофе и отпаивала им Верку, будто задалась целью спровадить ее на тот свет передозировкой кофеина. Да только нас, находящихся на самосодержании женщин, кофеином, никотином и алкоголем не очень-то проймешь. Другое дело, если мы захотим медленно и мучительно умереть. Но это уже вариант для мазохисток. Мы с Веркой таковыми не были. Мы еще надеялись не только встретить, но и, по ее выражению, захомутать, а по-моему, удержать какого-нибудь пусть не юного, но благородного принца. Я ничего у нее не выспрашивала — Сергеева приказа на то не было. Верка сама начала говорить. И остановить ее было невозможно.

Она размечталась завести второй лоток, с канцтоварами. Поэтому наняла продавщицу и, засадив ее за свой первый прилавок, отправилась хлопотать о разрешениях. Нужный чиновник шлялся неизвестно где. У Верки в кармане аж конверт со взяткой взмок, пока дожидалась. Наконец в два часа объявили, что сегодня его уже не будет. Подумаешь, назначил: суббота, самим соображать надо. Дружно выматерившись, составив список своих фамилий и всучив его секретарше с вознаграждением и просьбой в понедельник начать с них, просители разошлись. Верка решила зайти домой, поесть, а потом устроить контрольную проверку своей работнице. А то она из шустрых, но тупых. Да и не грех выяснить, не обижают ли новенькую базарные аборигены. Верка ее учила: «Начнут наезжать, посылай ко мне, а не на три буквы». Девка вроде обещала. Но Верка предпочитала активный патронаж.