И обретешь крылья... - [19]

Сон ушел — я беспокойно ворочалась в постели и ждала рассвета. Подступили воспоминания. Как это было в Сингапуре… с малазийским принцем, который довел меня до опьянения качкой, при свете свечи, по всем правилам этого искусства… его бронзовая кожа, темные волосы, миндалевидные глаза, полные губы… До этого четыре техасца, которые забирались на меня по очереди, как похотливые жеребцы. И пока один скакал верхом на мне, трое других, стоя рядом, ждали своей очереди и жадно разглядывали меня. Мечты, которые стали действительностью… Что за радости дает нам жизнь, когда мы этого действительно хотим! Когда готов полностью отдать себя им, можно приобрести любой опыт, какой только представлял себе, ничего при этом не теряя.

Предполагай и располагай. Только будь осторожна со своими желаниями, Лена, так же как и со страхами — все картины из твоей головы могут стать реальностью.

Часто мне казалось, что внутри меня сразу несколько личностей. Это не начало шизофрении, это была мультифрения. Мне казалось скучным прожить всю жизнь одним и тем же человеком, хотелось играть сразу много ролей. Но поскольку это невозможно, я играла их по очереди, друг за дружкой, меняя образы через неделю, через день, а иногда ежечасно.

Я хотела быть актрисой, музыкантом; автором романов, стихов, пьес, сценариев, песен; певицей, ведущей, комиком — кроме того, матерью, женой, хозяйкой, монахиней в Тибете, что, к сожалению, невозможно, там только монахи, путешественницей, отшельницей, шлюхой и политиком.

Это можно расценивать как дробление личности, а можно — как разнообразие способностей. «Когда Бог хочет кого-то наказать, он дарит ему много талантов», — говорила моя мама. И ведь не все они остались втуне — кроме монахини и политика я была всем. Правда, проституткой я была только в частной жизни, непрофессионально, но все-таки была! Какая другая женщина может похвастать такой судьбой?

И вот теперь на мою голову свалился этот карлик.

Ведь и его я придумала в свое время — в Корфу. Там я проводила отпуск, одна, без мужчины и, изнывая от жара греческого солнца, выдумала узловатого карлика, который обещал научить меня чистой, без всякой зависимости, страсти, при условии, что я откажусь от всех своих страхов. Я тогда пустилась в такие непристойные фантазии, которые здесь приводить не рискну, из опасения вызвать шок у читателей. Одним словом, стараниями этого карлика я испытала все, что хотела, после чего он сам удовлетворил меня извращенным способом; способом, которому обычно не место в мечтах добропорядочных немецких женщин.

Весь этот день, как и последующий, я провела, слоняясь по дому и безуспешно пытаясь чем-нибудь себя занять. Дом стоял пустой, мой сын был у отца, а я ждала Торака.

Мы договаривались на шесть вечера. В пять я вышла немного пройтись, чтобы освежить голову. Без чего-то шесть вернулась, но решила сделать еще один круг вокруг усадьбы. Когда я снова оказалась у входной двери, Торак уже сидел на скамье перед домом. Я не слышала ни шума мотора, ни звука шагов. Как всегда, он возник из ниоткуда.

— Добрый день, уважаемая… какая радость вновь видеть вас!.. — Он косо прохромал мне навстречу и протянул руку. — Ну, как ваше драгоценное здоровье? Готовы ли вы к отлету?

— Отлету… куда?

— На юг, как перелетные птицы осенью. Мы улетим от снегов вашей горечи к жаркому солнцу смягчающегося сердца…

— О, Торак, да вы лирик… Я не могу летать, мои крылья поломаны. Иногда я, как толстая курица, взволнованно делаю пару кругов в воздухе и, изнемогая, валюсь на пол…

— Ну, сударыня, что за унылая картина. Ваши крылья онемели по несчастной случайности — я бы так это назвал, — но тут дело поправимо. Вы снова будете высоко летать… на что поспорим?

— Ни на что. Я никогда не спорю.

— Нет, позвольте! Мы с вами в конце февраля едем в Венецию, и если вы все еще будете грустить, то я сам все оплачиваю, если нет — то вы. Идет?

— Но я могу разыграть перед вами печаль, чтобы сэкономить деньги! — улыбнулась я.

— Нет, нет, вы этого не сделаете, — весело возразил он, — для этого у вас слишком много спортивного духа!

— Хорошо, договорились — спорим на три дня карнавала в Венеции!

Я подняла руку, и он ударил по ней. Потом мы пошли в дом.

— Вы не устали с дороги?

— О нет, я получил богатую пищу для размышлений и на редкость бодро себя чувствую.

— А как вы сориентировались? Ведь вы же должны были позвонить мне, чтобы узнать дорогу!

— О, сударыня, пусть это останется моим маленьким секретом. Я могу попасть в любое место, когда захочу этого… а вот чай пришелся бы кстати.

Я готовила чай, а Торак стоял рядом, на кухне и развлекал меня. Он показывал всякие клоунские штучки, изображал жестикуляцию, свойственную различным характерам, корчил рожи и вообще смешил меня так, что я чудом не захлебнулась. Через час я была в таком хорошем настроении, что все мои сомнения, относительно него, развеялись как дым.

— Ну что ж… теперь за работу, уважаемая. Где мы обоснуемся?.. Подождите… я скажу вам где!

Прежде чем я успела что-либо сказать, он с довольным выражением на лице обковылял весь дом от первого этажа до чердака, из-за чего изрядно запыхался, и в итоге остановился на жилых комнатах.