И обонял Господь приятное благоухание - [14]

— Позвольте представить вам Жанну Жоанно́, — любезно произнес аббат Нуарэ. — Жанна будет вашей Элоизой.

Месье Вайан стоял, не проронив ни слова, и мне показалось, что он дрожал всем телом, настолько у него были напряжены мускулы. Он стоял, изогнувшись и запрокинув назад голову, и поскольку он был невысокого роста, его глаза горели на уровне глаз Жанны Жоанно́, как два раскаленных угля, впившихся в юный изумленный взгляд.

— Ну, вот и познакомились, — прервал молчание аббат Нуарэ, почувствовавший, как и все мы, крайнюю неловкость сцены.

С этого момента я тоже стал смотреть на Жанну Жоанно́ другими глазами, настолько сильно я был уверен, что ее встреча с месье Вайаном закончится драмой. И не на театральной сцене.

Мадемуазель Жоанно́ была тоненькой брюнеткой с сияющими зелеными глазами, с тонким лицом и довольно длинным носом, который, казалось, подрагивал, улавливая окружавшие его волны запахов.

От Жанны исходил очень тонкий аромат, наверное, легкая испарина от волнения, шедшая от подмышек и узких, четко очерченных плеч. Не худая, но нервная, что еще больше выдавало сжигавший ее огонь.

Но что было особенно странно, что оставалось загадкой для большинства людей, которые встречались с ней в приходе, где она занималась различными делами, так это то, что у такой пылкой девушки не было ни любовника, ни жениха, ни близкого или дальнего поклонника, как будто чрезмерная красота, которой наградило ее небо, сразу же обескураживала желающих обольстить ее. Так в провинции и в горах остаются одинокими слишком красивые девушки, которым страшная молва слишком рано приписывает неприступность!

Надо думать, что в тот день Жанна Жоанно́ не показалась неприступной месье Вайану, холодно смотревшему на нее. Но между ними ничего не было. «Любовь, — писал мой учитель, — это то, что происходит между двумя любящими друг друга людьми». Следовательно, любви между Жанной Жоанно́ и месье Вайаном не было. Единственная их встреча, во время которой вспыхнуло что-то, одновременно похожее на вызов, признание и прощание, произошла в церковной канцелярии, в субботу после полудня в ноябре 1960 года, до репетиции «Элоизы».

В последующие дни Жанна не появлялась на репетициях. Потом ее соблазнил молодой человек, игравший Абеляра, красивый, довольно приземистый атлет, от которого пахло пастбищами; с грехом пополам она играла свою роль, чтобы предстать на генеральной репетиции перед четой Вайан. Затем все узнали, что она беременна от своего «жениха», гнома зеленых лугов, и они решили пожениться. Все эти обстоятельства: беременность героини, низкорослый жених, оглашение брака поневоле — придавали пьесе месье Вайана немного шутовской характер. Это не радовало ни автора, ни его старого друга епископа, ни, тем более, месье Нуарэ, на чьей постановке это отражалось. Вечером премьера завершилась полным провалом. Мы начали репетировать в ноябре, а премьера была намечена на 31 мая, праздник посещения Богородицей святой Елизаветы… Чета Вайан отсутствовала, даже не извинившись. Епископ был на заседании в Лионе, месье Нуарэ согнуло пополам воспаление седалищного нерва… Полный провал. Все знали (или полагали, что знают), что Жанну Жоанно́ ночью вызвали в Мейонна, хотя впоследствии это ничем не подтвердилось и она сама никогда об этом не говорила. Люди не раз видели (или считали, что видели) в довольно позднее время мощный темный автомобиль с широкими шинами, припаркованный на проселочной дороге за фермой родителей девушки, где она жила. Люди слышали (или, кажется, слышали), что Жанна была очень усталой, и видели (или, кажется, видели) следы побоев или розог на открытых частях ее тела. Вздор и клевета. На самом деле на Элоизу стремительно надвигалась ее свадьба, и перспектива жить с мужланом становилась для нее все более и более тягостной. Жанна, такая легкая и неприступная, Жанна — лед и пламень, Жанна в западне, которая сломит ее!

XX

Я представляю себе следующую картину. На дороге за фермой стоит лимузин в одиннадцать лошадиных сил. Жанна знает, что ее родители спят; она выскальзывает из дома через черный ход и через луг выходит на проселочную дорогу. Они сразу же уезжают, подъезжают к лесу, Жанна голая на заднем сиденье, рот Жанны, легкий аромат Жанны — смесь умбры и меда, — заполнивший салон машины, куда через приоткрытое ветровое стекло струится прохладный воздух. Возможен и другой вариант: они едут минут пятнадцать, путь до Мейонна́ недолог, дома никого, Лизины нет, ее попросили уйти: исключительный раут. Жанна голая, а лучше: медленно раздевающаяся по приказу хозяина. Жанна открытая, Жанна стонущая, он не высек ее, не проник в нее, разве что языком или пальцами, затем он овладевает ею голой, Жанна еще более покорная, счастливая, распростертая, опустошенная.

Но я фантазирую. Да, мы все фантазировали. Негласное расследование епископа, в некотором роде частное и совершенно секретное (знали лишь те, кто имел доступ в кабинет месье Нуарэ), не касалось связи месье Вайана с мадемуазель Жанной Жоанно́, изучавшей налогообложение на РТТ[4], актрисой любительской труппы, игравшей в «Элоизе и Абеляре», пьесе вышеупомянутого Вайана.