И никаких ХУ! - [23]

- Нет, - успокоила Аня, - она целый час будет мокнуть в минерально-травяном растворе, а потом полчаса сохнуть в своей комнате, так что орите на здоровье.

Викентий Алексеевич с досадой хлопнул себя по коленям.

- С чего орать-то? Они все тянут время до перерыва. Поперёк да назад – вот и вся игра! А почему вы стали болеть за ЦСКА?

Она положила ногу на ногу, обхватила колени ладонями и призадумалась.

- Да так как-то само собой получилось. Тогда они были чемпионами, может, и поэтому. – Покачалась, не отпуская колена. – А вообще-то, мне нравятся армейские дисциплинированные и аккуратные парни – настоящие мужчины, сильные мужики.

- Абсолютно верно, - согласился Викентий Алексеевич. – Сила есть – ума не надо. Они и на футбольном поле не играют, а служат, неукоснительно исполняя приказ тренера: беги – только туда, пасуй – только сюда, и все – в обороне. Линейно и примитивно!

- Зато ваши спартачи, - отозвалась Аня в пику, - только и мельтешат без толку.

- Не мельтешат, - терпеливо объяснил знаток докторских тем и футбольной тактики, - а плетут спартаковские кружева, комбинируют, мыслят сами, без подсказки тренера. Тем и интересны, что никогда не знаешь, что вздумают, получив мяч. Комбинация и интуиция – вот основы нашей игры, а посмотрите на своих.

- Мне нравятся, - засмеялась она, далёкая от футбольных переживаний соседа.

- Похоже, - начал он закипать, - вас не футбол интересует, не психология игры, а полураздетые мужики, гладиаторы.

- Ну и что? – не обиделась она на грубость. – Я ведь женщина, и совсем не старая.

- Да посмотрите, как они примитивно играют! – безуспешно ярился он, сунув рукой в сторону экрана. – Вся их тактика укладывается в три топа и один прихлоп. Лицезрите и восхищайтесь! Вот мяч у защитника – ему приказано отдавать только разводящему. Видите – отдаёт! Тот строго-настрого зациклен на пас крайнему. Ага – я прав! Крайний прёт с мячом до чужого края и оттуда навешивает на штрафную площадку. Так? Так! А нападающие должны уловить мяч и пробить по воротам. Точно! Вот и удар, но не пушечный, а гаубичный, намного выше ворот. И вся убогая тактика! Скучища!

- Чё ж тогда ваши пресловутые импровизаторы не обыграют наших убогих примитивов? – едко подколола ихняя.

Викентий Алексеевич откинулся на спинку дивана и заложил руки за голову, широко раскрыв полы пиджака.

- А чёрт их знает, почему? – недовольно хмыкнул. – Порой так и хочется заорать: кончай, ребята, финтить, играйте попроще! Да разве они смогут и захотят попроще? – и опять вернулся в вертикальное положение. – Раскол в нашем футболе начался с Лобановского и его киевского «Динамо». До него мы играли в красивый комбинационный и изобретательный футбол, не признавая никаких закреплённых тактических схем. Лобановский положил конец игровому произволу, провозгласив на потребу начальникам и партсекретарям хлёсткий лозунг: главное – результат, конечный результат. И неважно, каким он способом, какой тактической схемой, какой игрой добыт. И пошло: дома они играли на победу, добывая 50% очков, а на выезде им для общего первенства достаточно было взять 20%, что и делали, сплошь невыразительно играя на ничью. Футбол превратился в планируемое производство. Это укрепляло позиции тренера, но не футбола. Но тем, кто руководит футболом, не было до этого дела, потому что они не понимали настоящей игры, им нужен был результат, результативный отчёт. Лобановский был тренером не от футбола, а от партмеценатов. Он же стал апологетом силового футбола, физической мощи и выносливости игроков. Они у него носились по полю, не уставая, все 90 минут, в то время как импровизаторы, пытаясь угнаться, выдыхались до изнеможения в середине второго тайма и отдавали победу. Он же ввёл жёсткую, а надо – так и жестокую игру защитников, когда те, не церемонясь, играют не в мяч, а в ногу нападающего. Главное – результат, и ради него всё дозволено. Так теперь играет ваш ЦСКА.

Викентий Алексеевич и ещё бы порассуждал на болезненную тему, благо есть безмолвный слушатель, но его бесцеремонно остановили. Тихо вошла Аннушка, уверенно подсела к гостю, подняла на него укоряющие синие озёра.

- Мне скучно, - и, по-детски быстро осваиваясь с незнакомым дядей, потянула за палец, - пойдём, нарисуй мне зайчика.

- Пойдём, - вздохнув, согласился Вик, поднимаясь, - здесь нечего смотреть – тянут время и жилы. – Извините, - обратился к Ане, - я вынужден вас покинуть.

- Идите, - разрешила она, с любовью глядя на дочь, - я вас позову, когда вашим забьют.

- И на том спасибо, - поблагодарил он, удаляясь за своим пальцем, крепко стиснутым в маленькой ладошке.

Художница специализировалась на портретной живописи и придерживалась авангардно-модернистских тенденций с элементами импрессионизма и кубизма. Это хорошо было видно по косоугольным ящикообразным туловищам и псевдоквадратным головам изображаемой натуры. Палко-руки и палко-ноги для удобства были различной длины и заканчивались различным количеством пальцев. Талантливая последовательница французских, детсадовских и иных примитивистов внесла и свою свежую лепту в развивающееся мутным потоком мутное течение. На её портретах огромные выразительные глаза частично вылезли за контур голов, и можно было, поднатужась, сообразить, что они вылезли из орбит от радости, что определялось также месяцеобразными ртами, насыщенными треугольными зубами, некоторые из которых торчали наружу. У трёх разноростных фигур из квадратов веером торчали волосы, а четвёртая осталась с голой поверхностью, и Викентий Алексеевич сразу узнал себя в соседстве с Аннами. Сходство было поразительным! Семейный портрет с приходимцем!