И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове - [6]

Шрифт
Интервал

, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведёт РУССКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ (рядом с пролетариатом ВСЕХ СТРАН) прямой дорогой открытой политической борьбы кПОБЕДОНОСНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ». Для них здесь были важны и факт существования «провинциальной группы социал-демократов», и революционная суть книги, и стиль её — боевой и призывный.

Эта книга многое дала юношам, сделала их взрослее и решительнее. Имя автора книги они узнали позже: Владимир Ульянов.

Яр чувствовал, как рвутся Яков и Володя Лубоцкий в настоящее дело.

Особенно поверил в них Яровицкий, когда Яков рассказал ему о встрече кружковцев с Динамитом. Так, в целях конспирации, именовали социал-демократы нижегородского садовника Лазарева. Внешне этот человек был мрачен и суров, смотрел хмуро из-под бровей, разговаривал мало и неохотно.

Лазарев, пожилой, высоченного роста, настолько низко опускал седую голову, что его фигура напоминала букву «Г». Многие нижегородцы знали, что Динамит принадлежал к народникам и не раз навлекал на себя гнев жандармерии. Для гимназистов Лазарев был не просто бунтарём, но и живым свидетелем «хождения в народ», различных взрывов и покушений, товарищем революционеров, имена которых овеяны романтической славой героев.

Динамит смотрел на гимназистов так, словно недоумевал, чего им нужно. И нехотя, медленно начал:

— Не верьте! Ни во что не верьте. Книгам — не верьте. Различным сочинительствам — ни в коем случае не верьте! Не верили в них Желябов, Халтурин. И они погибли, как герои. Они заставили дрожать самодержавие, они начинили себя динамитом и взорвались вместе со столпами, на которых стоит царизм. Они пошатнули его...

Он распалялся всё больше и больше, и Яков чувствовал, как мрачность сменяется на лице этого человека одухотворённостью, словно сбросил он с себя какую-то чужую, ненавистную маску. И говорить он стал быстрее, значительнее, Якову захотелось вторить, аплодировать ему. Вот почему у мрачного садовника кличка Динамит!

Он уже не был похож на букву «Г» — выпрямился, высоко поднял голову, да к тому же смотрел не на сидящих юношей, а куда-то вверх, словно открывалось ему там что-то необыкновенное, волшебное.

— Нету, нету в мире борьбы без оружия! Книги? Для гнилых интеллигентов. Мужик всегда обходился, обходится и обойдётся без них. Класс, антагонизм... Идеи? Хороша одна идея — победить, свергнуть, уничтожить. Вандалы должны знать, что над ними занесён революционный меч, что они шагают по земле, начинённой фугасами. Террор. Индивидуальный террор. Хороший взрыв лучше всякой теории.

Динамит закончил речь, и снова опустилась книзу его голова, и снова легла на лицо мрачная маска. Перед глазами юношей опять стоял бессловесный садовник.

А гимназисты бушевали, не помня себя, вскакивали с мест, требовали мести — неизвестно кому, неизвестно за что.

Динамит уходил, не прощаясь, и ребята, забыв о конспирации, устремились за ним. Он не останавливал их, больше того, он знал заранее, что именно так и будет.

Яков встревожился. Неужели всё, что они читали, чем наполняли душу, сердце, — книги, статьи, которыми так восхищались, — не нужны, бесполезны? Неужели они стояли не на ногах, а на ходулях и достаточно было одного толчка, чтобы тотчас упасть с них?..

— Чем же иным объяснить, что некоторые ребята пошли за Динамитом в каком-то непонятном угаре? — спросил он у Яровицкого.

В самом этом вопросе Яр услышал ответ уже не юноши, но убеждённого, много знающего человека.

— А ты вспомни слова о «лохмотьях старого народничества».

Яков тогда ещё не знал, что подпись К. Тулин под статьёй «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» — это псевдоним В. Ульянова-Ленина. Да, именно в этой статье прочитал Яков слова, которые так подходили к Динамиту: от стройной доктрины старого народничества с его детской верой в «общину» остались одни лохмотья.

Якова словно озарило: да ведь он наяву столкнулся с тем, кто на словах именует себя революционером, а на деле наносит революции вред.

— Значит, всё это не больше чем позёрство? — спросил Яков.

— Больше, — ответил Яр. — А главное — хуже.

Глава третья.

Помощник аптекаря

Мама...

Как она умела молча радоваться и молча переносить беду! Как мудро и тихо вела своё хлопотливое хозяйство. С каким прирождённым тактом воспитывала детей и умела сглаживать неровности их характеров!

Она догадывалась об увлечениях сыновей «запрещёнными» книгами и ни разу не упрекнула их. Литературу, которую Яков приносил домой и по неосторожности оставлял на видном месте, она прятала сама, а потом, когда Яков спрашивал, не видела ли свёртка, отвечала:

— Разве ты не помнишь, что положил его за сундук?

Ох, эта материнская хитрость, как она грела юную душу Якова!

Он никогда не был тихоней, «пай-мальчиком». Когда однажды прибежала Соня, встревоженная тем, что Яков опять далеко заплыл, мать отвечала:

— Что же делать, Сонечка? Уж он у нас такой.

И не было в этом «такой» ни осуждения, ни горечи.

Мама...

И первое «доброе утро», и позднее «спокойной ночи», и заботливое «поешь, ты ведь голоден», и беспокойное прикосновение ко лбу — не повысилась ли у ребёнка температура, и свежевыстиранное бельё, и добрый напутственный поцелуй, и молчаливое понимание того, что делают, к чему стремятся дети. Всё это — мама.


Еще от автора Борис Александрович Костюковский
Зовут его Валерка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Г. П. Чиж и его литературный труд

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь как она есть

Эта повесть была опубликована в журнале «Звезда» №№ 6, 7 за 1971 год под названием «Нить Ариадны». Для юного читателя повесть переработана.


Правофланговые комсомола

Книга рассказывает о героях-комсомольцах, чей подвиг стал символом патриотизма, преданности высшему долгу - служению Родине.


Главный университет. Повесть о Михаиле Васильеве-Южине

Борис Костюковский, один из соавторов этой повести, известен как взрослому, так и юному читателю. За многие годы литературного труда им издано почти три десятка книг, в том числе «Сибиряки», «В горах Акатуя», «Земные братья», «Признание в любви», «Поездка к солнцу» и др. Семен Табачников в прошлом военный журналист, ныне член Союза писателей. Работая в творческом содружестве, Б. Костюковский и С. Табачников создали две художественно-документальные повести — «Русский Марат» (о В. Л. Шанцере) и «Нефтяные короли» (о Д.


Рекомендуем почитать
На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Повесть об Афанасии Никитине

Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.