И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове - [8]
— А хотите, я вам почитаю книгу, — предложил как-то Свердлов товарищам.
Кто-то подхихикнул:
— Про любовь?
Яков не ответил. Он подошёл к стулу, придвинул его к себе, взял в руки книгу, которую, видимо, читал не раз, потому что всё в ней было ему знакомо, открыл нужную страницу и, убедившись, что его будут слушать, произнёс:
— Владимир Галактионович Короленко. «В облачный день». Очерк.
Сделав паузу, как заправский чтец-декламатор, Свердлов посмотрел на Мияковского, и ему показалось, что тень доброжелательной улыбки мелькнула на его лице. Яков начал читать:
«Был знойный летний день 1892 года. В высокой синеве тянулись причудливые клочья рыхлого белого тумана. В зените они неизменно замедляли ход и тихо таяли, как бы умирая от знойной истомы в раскалённом воздухе».
Он читал и представлял себе, как толпятся, громоздясь друг на друга, кудрявые облака...
Поначалу он видел на лицах слушателей плохо скрываемую скуку — дескать, чем нас, взрослых людей, удивишь. Да и картина невесёлого облачного неба вряд ли могла развеять тоску, заменить солёную шутку или карточную игру. Но вот в рассказе появился Силуян, ямщик и балагур, который, не боясь, рассказывал всякие истории, то ли услышанные, то ли выдуманные.
«— Да ты, Силуян, смотри, не всё болтай зря, — говорил иногда исправник. — Как бы иной раз и не того... не нагорело за твои сказки.
— Убей меня бог, Степан Митрич, — отвечал Силуян с убеждением и совершенно искренно. — От проезжего барина слышал, от генерала. Чай, не станет врать...»
Среди слушателей послышался одобрительный смешок — им явно нравился ямщик с А-ского тракта. И уж совсем покорил он их, когда запел:
Свердлов читал так, что, казалось, ему хорошо известна мелодия этой старой ямщицкой песни.
В аптеке воцарилось молчание, похожее на оглядку. Неужто так и напечатано: «Расеюшку в раззор раззорил»? Кто-то даже посмотрел на хозяина, который то ли не слушал, то ли делал вид, что не слушает, а потом — на Мияковского. Тот сидел, подперев руками голову, думая о чём-то.
Всё мрачнее, всё насторожённее становилось вокруг от того, что читал Яков. Будто читал он рассказ не о ямщике Силуяне, а обо всей России.
«А в вышине всё ходили тучи, в темноте пробравшиеся кверху и занявшие всё небо... Но дождя всё не было, чувствовалось только медленное передвижение, тревожная суета и всё то же бессилие. Порой только вспыхивала синеватая зарница, падая на уходящую вдаль дорогу с рядами бледных берёз... Одна из таких зарниц осветила невдалеке старый запущенный сад, густая зелень которого будто грезила о чём-то в тишине этого загадочного вечера, в виду надвигающейся грозы...»
— Это о какой грозе речь? — услышал Яков.
— Не понимаешь, что ли? Всё тебе растолкуй, разобъясни...
Даже самые завзятые картёжники требовали дочитать очерк до конца.
Но дочитать Якову не удалось. В аптеку вбежал худой, с бледным лицом и впалыми щеками человек. У виска его багровела кровоточащая рана.
Первым заметил его Иосиф Иванович.
— Йоду, — произнёс он.
Зак поспешил принести бинт и коричневый пузырёк.
— Я сам, — сказал он. — Бурнаковец?
Человек утвердительно мотнул головой.
Хотя в Канавине и не было таких крупных предприятий, как сормовские, но это пролетарский район Нижнего Новгорода. Много здесь кустарных и мелких ремесленных мастерских, были и заводы, льнопрядильная фабрика. Прочно обосновали на этих землях свои владения видные заводчики Добровы и Набгольцы. Они вместе с торговыми тузами знаменитого ярмарочного центра были фактически владельцами городской окраины.
А неподалёку, в Бурнаковке, прижались к реке лесопильные заводы. Здесь рабочие баграми вылавливали сплавляемый лес, сушили его, и под стонущими пилами разлетались вокруг древесные опилки, наполняли едкой пылью воздух и человеческие лёгкие.
— До каких пор это будет длиться?
Пострадавший молчал. Он поглядывал на Иосифа Ивановича, и Яков понял, что эти люди не впервые видят друг друга. К чему относился вопрос аптекаря? К тому, что приходится ему ни за грош оказывать помощь незнакомым людям? Или к тому, что так безбожно издеваются над людьми бурнаковские толстосумы?
— До тех пор, — сказал Яков, — пока человеческая жизнь будет покупаться за гроши, пока миром правят не справедливость, а капитал и нажива.
Рабочий встал, пощупал повязку на голове, поблагодарил аптекаря и медленно подошёл к Якову:
— Как твоя фамилия?
— Свердлов.
— Проводи меня.
Встал и Мияковский.
— Мы вместе проводим тебя, Андрей.
Теперь Яков часто бывал в Бурнаковке. Там, в рабочей среде, он рассказывал о Марксе и его «Капитале», читал рассказы Горького и Короленко. Чем ближе узнавали его деревообделочники, тем проникались к нему всё большим доверием.
— Сколько же стукнуло тебе? — пробасил безбровый мужчина лет сорока. — Моему Ивану побольше твоего лет, а он ни к какому делу, кроме столярного, непригоден. А чтоб про какие-то книжки...
Яков ответил уклончиво:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта повесть была опубликована в журнале «Звезда» №№ 6, 7 за 1971 год под названием «Нить Ариадны». Для юного читателя повесть переработана.
Книга рассказывает о героях-комсомольцах, чей подвиг стал символом патриотизма, преданности высшему долгу - служению Родине.
Борис Костюковский, один из соавторов этой повести, известен как взрослому, так и юному читателю. За многие годы литературного труда им издано почти три десятка книг, в том числе «Сибиряки», «В горах Акатуя», «Земные братья», «Признание в любви», «Поездка к солнцу» и др. Семен Табачников в прошлом военный журналист, ныне член Союза писателей. Работая в творческом содружестве, Б. Костюковский и С. Табачников создали две художественно-документальные повести — «Русский Марат» (о В. Л. Шанцере) и «Нефтяные короли» (о Д.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».