И не осталось никого - [44]

— Детская площадка, — сказал Джим.

— Ну, пусть детская площадка, — согласилась Карен. — Но ты понимаешь, о чем я говорю, да? — Джим кивнул. — Так вот, у них на детских площадках есть такие отгороженные участки за сеткой, где набросано много-много пластиковых мячиков. Ну, ты знаешь, о чем я говорю?

— Ну да. Пластиковые мячики за сеткой.

— В общем, знаешь?

— Знаю.

— Ну так вот, я иду в туалет, выхожу, случайно бросаю взгляд через дверь на детскую площадку… и тут что-то замечаю краем глаза. Я останавливаюсь. Поворачиваюсь. Это Джанин Горджанк.

— Что ты хочешь этим сказать — Джанин Горджанк? — спросил Джим.

— На площадке с пластиковыми мячиками! — воскликнула Карен.

— Что значит — на площадке?

— Значит, что она внутри, с мячиками. Просто сидит там внутри. И мячики у нее вот досюда, — показала Карен.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джим. — Как это — сидит на площадке с пластиковыми мячиками?

— Так и сидит, — повторила Карен. — И мячики ей доходят вот досюда.

— И что же она делает?

— Сидит.

— Ну хорошо, сидит. Но с какой целью?

— Ты меня спрашиваешь? — пожала плечами Карен. — Откуда мне знать?

— Ты уверена, что это была она?

— Это была Джанин Горджанк. Она сидела на площадке с пластиковыми мячиками.

На следующий день Карен убедила Джима пойти с ней в «Макдоналдс». Они сделали заказ на ланч — Карен наконец-то получила свой сэндвич с рыбой — и сели в кабинке сзади. Прежде чем откусить от сэндвича, Карен сказала:

— Я сейчас вернусь. — Вернувшись, она толкнула Джима в бок: — Пойди посмотри.

— Она что, там?

— Пойди, посмотри.

Джим зашел в туалет и через дверь заглянул на детскую площадку, но ничего не увидел. Он побыстрее забежал в кабинку, а когда вышел, то понял, что мог и не торопиться. Нужно было смотреть сквозь дверь, а потом через свободно висящую черную сеть в то ограниченное пространство, где в приглушенном свете обычно играют детишки, кидают мячики друг в дружку, хватаются за сеть, чтобы не упасть при движении по неустойчивой поверхности сотен мячей. Но вместо всей этой суеты там можно было увидеть лишь скорбную Джанин с характерным мрачно-безысходным выражением лица. Джим чувствовал скорбь и безысходность даже через стеклянную дверь. Ни один мячик не двигался. Ни один счастливый ребенок не играл на площадке. Джанин не утопала в мячиках, как говорила об этом Карен днем ранее. Просто они покрывали ее ноги по колено. Впечатление возникало такое, будто она отдыхает на этой небольшой площадке, что, вообще-то говоря, она и делала, хотя ее тело застыло в позе, в которой не чувствовалось ни йоты удовольствия или расслабленности. Ее одинокая фигура с опущенной головой и ссутулившимися плечами словно хотела утонуть в многоцветных мячиках. Джим догадался, что она сняла туфли, прежде чем зайти туда, поскольку перед маленькой лестничкой, ведущей на площадку, стояла пара черных женских туфелек.

Джим вернулся в оранжевого цвета кабинку, в которой они с Карен расположились, и проскользнул на свое место.

— Я ее видел, — сказал он.

— Скажи, ты видел в жизни что-нибудь более странное? — спросила Карен.

— Не знаю, — ответил он, медленно покачивая головой. — Я все еще не могу поверить.

На следующий день Карен и Джим уговорили Бенни Шассбургера сходить с ними в «Макдоналдс». Они не сказали ему для чего, просто дали понять, что там есть для него кое-что любопытное.

— Ну и зачем я сюда пришел? — спросил Бенни, когда они сели.

— Затем, что Джанин Горджанк… — начал было Джим, но Карен тут же оборвала его.

— Не говори ему, — воскликнула она, хлопая Джима по руке. — Впечатление будет совсем иное, если он сначала услышит, а потом увидит.

— И что же я увижу? — поинтересовался Бенни.

— Слушай, — сказала Карен, — я тебя прошу пройти в туалет, а когда будешь оттуда выходить — загляни через дверь на игровую площадку. Ты ведь знаешь, что такое игровая площадка, да? Только смотри осторожно и дверь не открывай. Так, украдкой. Понял?

Бенни вернулся и сказал:

— Что это такое, черт побери?

— Это Джанин Горджанк, — пояснила Карен.

— Я знаю, что это Джанин Горджанк. Но что она там делает?

Джим и Карен беспомощно пожали плечами.

— Нет, я должен увидеть это еще раз, — объявил Бенни, поднимаясь с места.

Он застрял в туалете. Джанин сидела, сгорбившись, ее ноги утопали в цветных мячиках. Один мячик она держала в руках, легонько перекидывая его с ладони на ладонь. Потом она уронила этот мячик и подняла другой. Потом она сгребла сразу несколько мячиков и закатила себе на колени, часть из них там и осталась. Потом Джанин просунула руки под колени и, обхватив их снизу, замерла в таком положении.

Бенни вернулся в кабинку.

— Она как пятилетний ребенок, — вздохнул он.

— Ну, ты видел что-нибудь более странное? — спросила Карен.

На третий день они привели с собой Марсию Двайер, и Марсия, вернувшись из туалета, протянула:

— Да-а, странновато.

— Странновато? — спросила Карен. — Не слабовато ли сказано, Марсия?

— Олухи вы царя небесного, — сказала Марсия, оглядывая недоумков, волею судеб оказавшихся вокруг нее. — Она скорбит.

— Скорбит? — переспросил Джим.

— Ну да, скорбит, — повторила Марсия, — Переживает. Ты об этом когда-нибудь слышал?