И мы солдаты... - [73]

Корова подпрыгнула, больно наступила на ногу мальчика. Будто кипятком обожгло ступню.

— Хас! Хас! — кричал староста, подгоняя корову.

Вот и лес. Он совсем рядом. Между редкими деревьями показалась полянка.

— Мишка! — заорал Мирон. — Принимай помощника!

Мирон остался на опушке леса. Корова поплелась к стаду, а Араслан бросился к другу:

— Мишка! Как же ты здесь очутился?

Мишка чуть не плакал от радости, рассказывал:

— Побежал вас искать, заблудился, долго ходил по лесу, пока сюда не попал. По дороге корову нашел — небось от стада отбилась. Вот с ней и попал к старосте.

…Мирон равнодушно посмотрел на мальчиков, потом, не оборачиваясь, зашагал в сторону хутора. «Та-а-ак!» — промолвил он глубокомысленно и, не заходя домой, направился к бабке.

— Значит, беженцы, — говорил он, многозначительно поглядывая на мать. — Знаем, знаем, много вас таких сейчас по дорогам шастает. Ну, что, живите пока, погляжу, как будете вести себя. — Он пронзительно взглянул на Иру: — А дочка — красавица. Сколько же тебе лет? Семнадцать-восемнадцать? Кстати, наш поп ищет девушек для церковного хора. Хочешь, поговорю с ним?

— Мне туда ни к чему, — отрезала Ира. Она хотела сказать, что комсомолка, но вовремя сдержалась.

— Ты что, думаешь, немцы закроют церковь? Как бы не так! Посмотрим, сама к нам прибежишь. У нас и еда, и денег во! Только будь умной, а то пеняй на себя.

Он сердито хлопнул дверью и ушел.

…В сумерках вернулся Араслан.

— Мам, на хуторе не сегодня-завтра немцы! Бежать надо отсюда. Староста — ненадежный человек, — выпалил он на пороге.

— Да не зверь он! Сердитый только, — сказала старуха.

— Эх, бабуся! Мы по дороге чего только не навидались, — горестно вздохнула мать. — Немцы с самолетов свинцом поливали безвинных людей — стариков, женщин, детей. Бомбами уничтожали, жгли. Никого не жалели…

— Боже храни вас. Неужто они и бога не боятся? — Старуха концом фартука вытерла глаза.

На другое утро Араслан спозаранку побежал в дом старосты: повели с Мишкой коров в лес. Хозяйка положила им в сумку два куска хлеба и бутылку пахты.

Скоро ребята совсем освоились на хуторе. Целыми днями пропадали в лесу — пасли коров, вспоминали…

— Помнишь, как ты плюхнулся с плота в речку? — смеялся Араслан. — А потом меня еще пугали тобой, говорили — вот задаст тебе Косой! А ты и не косой вовсе и совсем не страшный.

— Мы с тобой теперь друзья по гроб! — вставил басом Мишка.

…Прошла неделя, другая, третья.

Однажды к вечеру на поляну прибежал хуторской мальчишка.

— Немцы! В хуторе немцы! — закричал он еще издали. — Ищут семьи военных и партизан. Рыщут по домам. Обыскивают всех.

Сердце Араслана тревожно забилось.

— Мишка, смотри за коровами. Я побегу домой! — на ходу бросил он и исчез за деревьями. Мишка только и успел крикнуть:

— Осторожнее. Тебя самого поймают!

Хутор как вымер. Араслан через огороды пробрался в избу. Дома — никого. Мальчик выбежал во двор.

— Мама! Ира! Валя! Где вы?

Молчание.

— Что ты кричишь? — остановил его дед с соседнего двора. — Нету их. Фашисты забрали. Всех троих посадили на грузовик и увезли куда-то. Не только их. И ты беги, сынок. Всех предал Мирон. Рассказал о том, что твой отец командир. Что у тебя есть фуражка с красной звездочкой…

7

— Мишка! Хозяин — предатель! — кричал Араслан. — Маму, Иру, Валю увезли немцы.

Мишка побледнел, губы у него задрожали, он заплакал:

— Я не виноват! Я не знал! Не виноват я!

— А-а-а! — далеко аукает лес.

— Что ты, Мишка! — бросился Араслан к другу.

— Араслан, прости меня! Я не знал. Хоть убей меня на месте.

— Да что с тобой, Мишка?

— Во всем я виноват! Я! Думал, что он хороший человек, — закрыв лицо руками, опять заплакал Мишка.

— Что случилось, Мишка? — тряхнул его за плечи Араслан. — Расскажи мне.

Вместо ответа Мишка вскочил на ноги. Побежал по полю, закричал:

— Убью я его! Он обманул меня!

— Успокойся, пожалуйста. Прошу тебя, расскажи толком!

Мишка наконец пришел в себя. И вот что рассказал.

Как-то вечером Мирон пригласил его за стол. Весело шутил, смеялся. Хвалил Мишку за то, что привел к нему чужую корову.

— Будешь моим приемным сыном, станешь большим человеком, — говорил староста. — Немцы долго не удержатся, наши все равно их прогонят.

Потом стал спрашивать, откуда Мишка знает Араслана, расспросил про родителей. Вот тогда Мишка не удержался, чтобы не прихвастнуть. Рассказал, как отец Араслана учил их приемам бокса, сказал, что отец Араслана пропал без вести.

Староста заахал, заохал, сказал:

— Сиротам надо помочь. Иру возьмем в церковь, Араслан при деле. Для Вали тоже что-нибудь придумаем. Дядя Мирон не даст людям помереть с голоду…

Молча выслушал исповедь Мишки Араслан. Вспомнил свою фуражку с красной звездой. Эх, как же он не догадался спрятать ее. Сам виноват, недотепа!

— Убью я его! Он обманул меня! — приговаривал Мишка.

— Постой-ка ты, — остановил его Араслан. — Слушай меня. Я не могу остаться на хуторе. Пойду искать маму и сестер. А ты что решишь?

— Куда ты — туда я. Но сначала рассчитаюсь с Мироном.

— Как?

— Вернусь и пришибу чем-нибудь тяжелым.

— Глупый ты, — рассердился Араслан. — Подумал бы своей головой, прежде чем ляпнуть о моем отце. Эх, голова твоя!..