И мы солдаты... - [65]

— Ну, где ты там?!

Петрусь испуганно шарахнулся от березки. Да это же мама! Он облегченно вздохнул и побежал к ельнику.

* * *

Из оврага, тяжело дыша, вылез Вася.

На спуске он подвернул ногу и кубарем покатился вниз, в кусты — тонкая корочка льда и промерзшие ветки больно ободрали лицо и руки. Вася не помнил, сколько времени просидел он на дне оврага. Наконец, с трудом опираясь на палки, он стал медленно подниматься по пологому склону. Вот и «святая» береза показалась, а рядом с ней… Петрусь!

— Так вот, оказывается, кто достает деньги из дупла! — не поверил своим глазам Вася. Вот тебе и лучший друг! А он-то хотел перевоспитать его, и даже казалось ему, что Петрусь начинает о многом задумываться, уходит из-под влияния бабушки.

Когда Петрусь убежал, Вася подошел к березе. Прислушался, огляделся и сунул руку в дупло. На дне щели кто-то аккуратно прикрепил жестянку. Конечно, для того, чтобы деньги не упали в дупло.

«Чья это работа? — ломал голову Вася. — Петрусь — трус. Он не мог решиться на такое. Хотя… постой! Если он трус, то не брал бы деньги. Не хитрит ли? Не собирает ли, прикидываясь трусом, деньги верующих? «Их может брать только один человек…» Так сказал Петрусь. Неужели он вор?»

Васе захотелось догнать Петруся и крепко отколотить. Он взял в руки лыжи и, хромая, побежал по тропинке догонять обманщика.

…Петрусь с матерью входили в деревню. Для вида они тащили по маленькой вязанке хвороста. Увидев их, Вася остановился. Его осенила новая мысль: «А если Петрусь забирает деньги из дупла по поручению какого-то верующего? Торопиться не надо. Поспешишь, говорят, людей насмешишь. Со старшими надо посоветоваться…»

Вася зашел к вожатой. Но Нины Ивановны не оказалось дома, и он пошел к себе. Мать о чем-то горячо спорила с Лаврентием Васильевичем.

— Детей надо держать в руках. Когда вожжи ослабишь, и лошадь начинает лениться, — говорил Лаврентий.

— Что мне делать? Единственный сын…

Вася разделся и повесил мокрую одежду поближе к печке. Шапку сунул на задвижку.

— Вернулся наконец-то! Где же ты пропадал? У всех дети как дети, — запричитала мать.

Раньше она никогда так не кричала на сына. А в последнее время… Сразу припомнились все обиды. Вася не выдержал:

— Какое вам до меня дело? Вас двое, я один!

— Я дам тебе — один! — Мать толкнула его в спину.

Не от боли — от обиды заплакал Вася, выскочил в сени, крикнул:

— Слушаешь обманщика! Сама вот увидишь!

Выбежал на улицу, завернул за угол дома. Постоял там немного и, вернувшись во двор, забрался под крыльцо к Камбуру.

Там он уселся рядом с другом и долго плакал, уткнувшись в пушистый собачий бок. Камбур, успокаивая хозяина, тихонько повизгивал, старался лизнуть в лицо. На соломе было мягко, тепло… «Как все хорошо было, когда не было в доме этого страшного человека», — думал Вася.

Но вот Камбур насторожился, тявкнул. Вася притянул его к себе и ласково шепнул: «Тихо, Камбур, тихо…»

Стукнула калитка. Кто-то быстро пробежал по ступенькам и зашел в сени.

— Вася дома? — раздался голос Петруся.

— Нет, — послышался голос Лаврентия Васильевича. — Разве он не во дворе?

— Когда я шел сюда, кто-то пробежал мимо ваших ворот. В клуб, наверное. Чего же он меня не подождал? Я тоже в клуб собирался. Артисты приехали…

— В избу не пойдем. Давай! — вдруг быстро и требовательно сказал Лаврентий.

Вася затаил дыхание.

Зашуршала бумага, послышался звон медяков.

— Хороший ты мальчик. Бог тебя не забудет. Завтра же отнесу эти деньги в церковь. — Голос Лаврентия Васильевича подобрел. — Ну, как приемник работает?

Скрипнула дверь. Вышла мать.

— Заходите в избу. Куда же пропал Вася? Петрусь, сходи-ка к соседям. Может, он там? Раздетый убежал. Пускай только вернется — покажу я ему…

— Ладно, — Петрусь мотнул головой и выбежал на улицу.

Мать с Лаврентием Васильевичем вошли в избу.

Вася обнял Камбура, зарылся лицом в теплой шерсти и глубоко задумался, потом вылез из-под крыльца и через щель в заборе выбрался на улицу. Он знал, что дома его ничего хорошего не ждет, и пошел к соседям, к Коле Петрову.

СТРАШНЫЕ СНЫ

— Петрусь, иди-ка сюда!

Петрусь медленно подошел к Васе. Они стояли под старой ивой, под ногами хлюпала грязь.

— Ты… чего? — спросил Петрусь дрожащим голосом.

— Ничего, — ответил Вася. — Подойди ближе.

— Ага, — сказал Петрусь и судорожно вцепился в рукав товарища.

— Ты что, замерз? Разве холодно? Может, ты темноты боишься?

В это время среди тысячи звезд на небе промелькнул яркий след.

— Господи… Чья-то жизнь оборвалась… — вздрогнув, прошептал Петрусь.

Вася усмехнулся.

— Это же метеорит. Неужели и этого не знаешь? Эх, ты! Совсем одичал со своей бабушкой!

— Это мне не бабушка сказала, — буркнул Петрусь и замолчал.

— Знаю, знаю кто. Ну, ладно. Хватит о метеоритах. — Вася положил руку на плечо товарища. — Скажи, друг ты мне или нет?

— Друг, — прошептал Петрусь и низко опустил голову: чувствовал себя виноватым и перед Васей и перед всеми ребятами.

— Я от тебя ничего не скрываю. Что знаю, все говорю открыто. А ты в последнее время избегаешь меня. Догадываюсь почему. Но не в этом дело, я не обижаюсь, — вздохнул Вася. — Давай дружить по-прежнему. Я тебе дам карманный фонарик. Вот, смотри, как светит. Прожектор!