И каждый вечер в час назначенный... - [40]

Думаю, что впереди у Валерия Николаевича много ярких творческих удач, и не будем забывать, что современникам очень сложно оценить талантливую личность по той про­стой причине, что в жизни только один судья — Его Величество Время...

***

Уходят в прошлое спектакли, уходят актеры, уходят режиссеры... Обидно, если они уходят от нас в другие театры. В своем театре творческий человек найдет радость и удовлетворение, в чужом — потеряет годы. Жизнь каждо­го из нас многообразна, она полна потерь и приобретений. Плохо, что ушел Николай Пинигин, режиссер, которого любили и любят актеры. Его уход — потеря, потому что любого талантливого человека заменить трудно. Талант — товар штучный, он неповторим. И чем крупнее личность, чем своеобразней человек, тем эта истина очевиднее. Заменить на должности можно кого угодно, но личность заменить нельзя.

Лучшие спектакли Пинигина («Гаральд і Мод» «Тутэйшыя», «Ідылія»...) — яркие, светлые, они не только пронизаны молодостью и юмором, но и наполнены лирической ноткой грусти и своеобразной философией.

Бесспорно, Санкт-Петербургский БДТ, в котором сегод­ня работает режиссер,— серьезная школа. Многие хорошо еще помнят незабываемые спектакли Г. Товстоногова. «Гога» (как его называли коллеги) — это масштаб! Он умел «открывать» актера, как никто. Татьяна Доронина блиста­ла в каждом его спектакле, а переехав в Москву, стала абсолютно «серой» актрисой. Именно Товстоногов пригла­сил на главную роль князя Мышкина в спектакле «Идиот» никому неизвестного тогда Иннокентия Смоктуновского, который в своей «тьмутаракани» не всегда в массовки попадал. Думаю, что этот театр откроет в творческой палитре Николая Николаевича Пинигина новые, неизвестные краски. Но хочется, чтобы режиссер не забывал свои «родные пенаты», где его любил и любит зритель и где наиболее яркие спектакли Пинигина, поставленные на купаловской сцене, были крепко связаны с энергетикой белорусской земли, которая дает силу, уверенность и подпитку своим Художникам.

Естественно, что с уходом Николая Пинигина театр обеднел, но продолжают работать другие творческие люди. Иногда руководство театра, делая «смелые» шаги, пригла­шает на стажировку молодых режиссеров. В 1997 году Дмитрием МАРИНИНЫМ и Дмитрием СОЛОДУХОЙ была осуществлена постановка «Чароўнай ночы» по пьесе С. Мрожека (с участием народного артиста Беларуси Валерия Филатова, заслуженного артиста Беларуси Александра Подобеда и Инны Усович). Большого резонанса этот спек­такль не вызвал, так как в некоторой степени он был чужд Купаловскому театру, но хочется отметить, что спектакль «Чароўная ноч» очерчивал абсолютно новые качества моло­дой белорусской режиссуры. И прежде всего это подробность актерского существования, и внимание к психологическим нюансам, всегда неожиданным и свежим, которые могут принадлежать только определенному спектаклю, выверенно­му молодой режиссурой до возможного совершенства.

В этом спектакле еще одной новой гранью приоткрылся для нас не только Валерий Филатов, но и Александр Подобед. Именно Подобеду в большей степени всегда было присуще соединение рационального, логического анализа и интуитивного проникновения в суть образа, что часто приводило к великолепным результатам.

В последнее время заявил о себе в режиссуре актер Купаловского театра Александр ГАРЦУЕВ. Его спектакль «Крывавая Мэры» получил главный приз за режиссуру на Московском международном театральном фестивале камер­ных спектаклей «Славянский венец» (1997), а известный российский критик Лев Аннинский был в восторге от игры Зои Белохвостик и Николая Кириченко. К сожалению, как это часто бывает на фестивалях такого рода, объектив­ность не всегда может торжествовать.

Именно Аннинский был «инициатором справедливости» и выразил желание отдать приз «За лучшую женскую роль» белорусской> актрисе Зое Белохвостик (спектакль «Крывавая Мэры»), но поскольку украинскому актеру Олегу Драчу был присужден приз «За лучшую мужскую роль» (роль Раскольникова в спектакле «Преступление и наказа­ние» по мотивам произведения Ф. Достоевского), то какую-то «серьгу» нужно было оставить и устроителям фестива­ля, россиянам...

Спектакль «Крывавая Мэры» свидетельствует о том, что в молодой белорусской режиссуре появляются направ­ления, которые пытаются подойти к решению экзистенци­альных проблем. Александр Гарцуев попробовал «про­честь» молодую белорусскую драматургию ярким теат­ральным языком абсурда. И в «Крывавай Мэры» это получилось блестяще.

Очень медленно, но все-таки вырисовывается режиссер­ский почерк Владимира САВИЦКОГО, который, вторгаясь в структуру произведения, «размывает» конфликты и дей­ствия, порой трансформируя и сам жанр произведения. Режиссер уходит от того, что лежит на поверхности текста, в надежде найти свою, особую, скрытую пружину спектакля. В. Савицкий пытливо, упорно и настойчиво ищет в класси­ке ответы на многие сегодняшние вопросы.

Не будем забывать, что ставить классику одновременно и легко и трудно. Легко, потому что прекрасен литератур­ный материал, в котором — широкое поле для собственной дорожки. Трудно, потому что классика обросла многочис­ленными штампами, которые создали определенную тради­цию восприятия. И тем не менее каждое время требует