И грянул гром, услышь крик мой… - [55]

Я оглянулась на маму, надеясь, что она заговорит и убедит его остаться, но, когда я увидела ее лицо, я поняла, что она не станет этого делать. Она знала, что он уедет, собственно, мы все знали.

– Папа, ну хотя бы недельку или две можешь ты…

– Не могу, детка. Возможно, я уже потерял эту работу.

– Но, папа…

– Хватит, Кэсси, – раздался голос мамы из сгущающихся сумерек. Я замолчала; папа обнял Стейси и меня, положив нам руки на плечи. С того края лужайки, где Малыш и Кристофер-Джон все еще охотились за жуками-светляками, раздался голос Малыша:

– К нам кто-то идет!

Через несколько минут из сумерек вынырнули мистер Эйвери и мистер Лэньер и стали подниматься по луговому склону. Мама послала Стейси и меня на заднее крыльцо за стульями; потом мы расположились позади папы, который сидел на ступеньках, прислонившись спиной к стояку и лицом обратившись к гостям.

– Вы собираетесь завтра ехать в магазин, Дэвид? – спросил мистер Эйвери, когда все слова приветствия были сказаны.

После первой январской поездки в Виксберг еще раз ездил только мистер Моррисон, папа в этом не принимал участия. Папа указал на мистера Моррисона.

– Мы с мистером Моррисоном собираемся туда послезавтра. Твоя жена принесла вчера список того, что вам надо.

Мистер Эйвери, явно волнуясь, прочистил горло.

– Собственно, я и пришел… пришел из-за этого списка, Дэвид…

Не надо нам больше ничего покупать там.

На крыльце настала тишина.

Так как никто не сказал ни слова, мистер Эйвери переглянулся с мистером Лэньером, на что мистер Лэньер кивнул и продолжал сам:

– Дэвид, мистер Грэйнджер сильно давит на нас. Сказал, мы должны отдать ему со сбора хлопка шестьдесят процентов вместо пятидесяти… а мы уже хлопок-то посадили, так что еще сажать поздно… Э-э, да какая разница, не в этом дело, я думаю. Теперь хлопок идет по такой цене, что получается, чем больше мы посадим, тем меньше мы выручим денег…

Кашель мистера Эйвери прервал его, и он терпеливо ждал, пока кашель не кончился.

– Мне будет тяжело выплачивать этот долг в Виксберге, Дэвид, но все равно я выплачу… и хочу, чтоб ты это знал.

Папа кивнул и посмотрел в сторону дороги.

– Наверно, Монтьер и Гаррисон тоже подняли свои проценты, – заметил он.

– Монтьер да, – отозвался мистер Эйвери. – Но Гаррисон, как я знаю, вроде нет. Он человек приличный.

– Или прикидывается, – устало вздохнула мама.

Папа продолжал смотреть в темноту.

– Сорок процентов. Я полагаю, если кто привык жить на пятьдесят, проживет и на сорок… если очень постарается.

Мистер Эйвери покачал головой.

– Времена слишком тяжелые.

– Времена тяжелые для всех, – сказал папа.

Мистер Эйвери прочистил горло.

– Я знаю. Мне… мне и в самом деле очень неприятно, что Ти-Джей так поступил…

– Я не об этом, – отрезал папа.

Мистер Эйвери, испытывая чувство неловкости, кивнул, потом наклонился со стула вперед и долго всматривался в лес.

– Но… но это еще не все. Мистер Грэйнджер сказал, что, если мы не перестанем покупать в Виксберге, мы можем убираться с его земли.

Сказал, ему надоело, что мы устраиваем беспорядки против приличных белых людей. А потом и эти Уоллесы… они приходили и ко мне, и к брату Лэньера, и к другим, сказали, что мы должны им деньги. Сказали, не можем платить наши долги, так они вызовут шерифа, чтоб забрал нас… сковал всех цепью и заставил отработать.

– О господи! – воскликнула Ба.

Мистер Лэньер кивнул и добавил:

– И завтра нам должно пойти в ихний магазин, чтобы показать нашу преданность.

Мистер Эйвери снова закашлялся, и на какое-то время все замолчали, слышен был только кашель. Когда кашель прекратился, мистер Лэньер сказал:

– Молю бога, только б нам выдержать, не можем мы больше ходить в цепях, Дэвид.

Папа кивнул.

– Никто этого и не ждет от вас, Сайлас.

Мистер Эйвери тихонько засмеялся:

– А все ж таки мы заставили их побегать, а?

– Да, – спокойно согласился папа, – заставили.

Когда оба ушли, Стейси взорвался:

– Они не имеют права выходить из игры! Стоило Уоллесам постращать их, они уж из кожи вон лезут – готовы сразу наутек, все врассыпную, как испуганные зайцы…

Вдруг папа вскочил и, обхватив Стейси, поднял его на ноги.

– Знаешь, юнец, у тебя еще нос не дорос, чтобы судить о том, чего сам толком не знаешь. А этим людям приходится поступать, как они вынуждены. Ты лучше подумай, как они рисковали, когда в первый раз согласились покупать все в Виксберге. Если их закуют в цепи, их семьи ведь останутся безо всего. Их вышвырнут с земли, которую они арендуют, а куда им идти? Некуда! Понимаешь ты это?

– Да, папа, – ответил Стейси.

Папа выпустил его и невесело уставился в темноту.

– Ты родился счастливчиком, парень, потому что у тебя есть своя земля. А если б не было, ты только б о ней и мечтал, стараясь как-то прожить… как стараются мистер Лэньер и мистер Эйвери. Может, пришлось бы поступать, как они вот сейчас. А это нелегко для мужчины – сдаться. Но иногда, оказывается, другого выхода нет.

– Ты… ты прости меня, папа, – пробормотал Стейси.

Папа тут же протянул руки и положил их Стейси на плечи.

– Папа, – сказала я и встала, чтобы присоединиться к ним, – а мы тоже сдадимся?

Папа посмотрел на меня, прижал к себе, потом махнул рукой в сторону дороги.