И грянул гром, услышь крик мой… - [53]

Т. Дж., только сейчас поняв, что мы больше ему не друзья, остановился. Потом, продолжая стоять один посреди дороги, крикнул нам вдогонку:

– Да кому вы нужны! Я уже устал от всех вас, никуда от вас было не деться. Я еще слишком долго с вами нянчился, хотел по-хорошему…

Да чего с вами толковать. Надоело мне вечно с мелюзгой таскаться, ну и видик, ха, ха, ха! Мне-то уже четырнадцать, почти взрослый…

Мы уходили, не отвечая ему.

– У меня есть дружки и получше вас! Они-то мне кой-что дают и обращаются со мной как со взрослым… И они белые…

Мы уходили все дальше, ветер относил его слова, и мы больше его не слышали.

9

Пришла весна. В начале марта она незаметно просочилась в красную землю, пребывавшую в долгом ожидании; смягчила твердый грунт, подготовив его к грядущей вспашке; разбудила жизнь, уютно спавшую всю холодную зиму. А к концу марта ее приметы стали видны уже повсюду: в коровнике, где мычали три только что народившихся теленка и пищали цыплята нежного бледно-солнечного цвета; в саду, где глицинии и кусты кизила выбрасывали бутоны, готовясь распуститься на пасху, а на смоковнице набухали почки – предвестницы будущих сочных коричневых плодов, за которые мальчики и я еще должны будем сражаться с фиголюбивым Джеком; и даже в самом запахе земли. Пропитавшаяся дождем, свежая, бодрая, полная жизни весна взбудоражила всех нас.

Я снова рвалась в поле, чтобы почувствовать под ногами мягкие, влажные борозды только что вспаханной земли; мечтала походить босиком по прохладному лесу, обнять деревья и посидеть в их покровительственной тени. Но, хотя все живое на свете чувствовало, что пришла весна, мисс Крокер и другие учителя явно не замечали этого, так как школьные занятия продолжались как ни в чем не бывало.

В последнюю неделю марта, когда папа и мистер Моррисон начали вспашку восточного поля, я добровольно согласилась пожертвовать школой, чтобы помочь им. Но мое предложение отвергли, и я еще неделю с неохотой таскалась на занятия.

– Боюсь, после следующей пятницы мы редко будем видеться, – сказал Джереми как-то вечером, когда мы приближались к лесной тропе.

– А чего тут бояться, – отозвался Стейси.

– Вот было бы хорошо, если бы в вашей школе занятия кончались, как у нас.

– С ума сошел! – вскричала я, вспомнив, что в школе Джефферсона Дэвиса занимаются до середины мая.

Джереми стал, заикаясь, оправдываться.

– Я-я просто имел в виду, что мы тогда могли бы еще встречаться. – Он помолчал немного, потом вдруг повеселел: – А можно мне иногда навещать вас?

Стейси покачал головой.

– Не думаю, что папа это одобрит.

– Ну, ладно… просто я подумал… – Он пожал плечами. – Как я буду один, без вас?

– Один? – удивилась я. – А все твои братья и сестры?

Джереми нахмурился.

– С маленькими скучно играть, а старшие… Лилиан Джин, и Эр-Ве, и Мелвин… мне кажется, я не очень люблю их.

– Что ты такое говоришь? – сказал Стейси. – Как ты можешь не любить своих собственных братьев и сестер?

– А что, я могу понять это, – трезво рассудила я. – Мне они тоже не нравятся.

– Но это же его родственники. Каждый должен любить своих родственников.

Джереми задумался над его словами.

– Ну, Лилиан Джин еще ничего. Она перестала быть такой привередой с тех пор, как Кэсси бросила с ней дружить. – Он чему-то улыбнулся про себя. – А вот Эр-Ве и Мелвин, они не такие уж хорошие.

Вы бы видели, как они обращаются с Ти-Джеем. – Он запнулся, посмотрел на всех в нерешительности и не стал продолжать.

Стейси остановился.

– А как они обращаются с Ти-Джеем?

Джереми тоже остановился.

– Не знаю, – ушел он от ответа, как будто жалея, что вообще упомянул об этом. – Поступают с ним не честно.

– Ну как?

– А я думал, ты больше его не любишь.

– Что ж… и не люблю, – словно в свою защиту, сказал Стейси. – Просто я слышал, что он увивается вокруг Эр-Ве и Мелвина. Я все удивлялся, зачем. Этим братьям твоим ведь лет по восемнадцать-девятнадцать.

Джереми посмотрел вверх на солнце, прищурился, потом бросил взгляд на лесную тропу в нескольких шагах перед собой.

– Они раза два приводили Ти-Джея к нам домой, когда папы не было. Тогда они обращались с ним ну почти что как друзья, а когда он ушел, смеялись над ним, обзывали по-всякому, говорили про него разное. – Тут Джереми, прищурившись, еще раз посмотрел на тропинку и заторопился: – Я лучше пойду… Увидимся завтра.

– Мама, как ты думаешь, почему Эр-Ве и Мелвин проводят время с Ти-Джеем? – спросила я, отмеряя две полных столовых ложки муки для кукурузного хлеба.

Мама заглянула в бочонок с мукой и нахмурилась.

– Достаточно одной ложки, Кэсси, и не такую полную.

– Ну, мама, мы же всегда сыпем две.

– Этого бочонка должно хватить, пока папа не уедет на железную дорогу. Высыпь одну обратно.

Я высыпала столовую ложку муки обратно в бочонок и снова задала маме вопрос:

– Как ты думаешь, ма? Почему эти братья Симмз водятся с Ти-Джеем?

Мама отмерила сухих дрожжей и подала мне. Их было на чайную ложку меньше, чем мы клали обычно. И к тому же без верха. Но я не стала спрашивать почему.

– Право, не знаю, Кэсси, – сказала она, поворачиваясь к плите, чтобы помешать каролинские бобы с молоком. – Может, потому они водятся с ним, что он им удобен.