«…И аз воздам» - [39]

— Черт подери, — сказал я, — ведь это связывает Рейни с Клайдом!

Пэт пожал плечами:

— Кто это может доказать? Рейни мертв, его партнеры в бегах. Клайд владеет не одной ареной. Похоже, он очень интересуется спортивными сооружениями.

Мы уже открыли дверь, когда я вспомнил, зачем приходил. Пэт подождал в холле, а я вернулся в спальню и выдвинул ящик шкафа. Люгер был там, бережно завернутый в промасленную ветошь. Я повернул обойму, дослал пулю в ствол и снял пистолет с предохранителя.

Положив люгер в несколько просторную для него кобуру, я почувствовал себя значительно лучше.

Опять снег, проклятый снег! Он заставил меня ползти, но не смог остановить. Он по-прежнему лениво сыпал сверху — так густо, что через пятьдесят футов впереди ничего не было видно. Движение транспорта было плотным, но вялым. Люди оставляли на обочине свои автомобили и пересаживались на подземку. Мне наконец удалось вырваться из пробки, и я еще застал в своей конторе Велду.

Она была в пальто и шляпе и запирала дверь, когда я вышел из лифта. Мне не пришлось уговаривать ее вернуться.

Когда она бросила свое пальто поверх моего, я посмотрел на нее — она была прелестна. Я спросил:

— Куда собираешься?

Она достала из ящика бутылку и налила мне чего-то крепкого. Вкус был замечательный.

— Позвонил Клайд, хотел знать, не случится ли обещанное «позже» сегодня.

— Что ты ответила?

— Сказала, что может быть.

— И где?

— У него дома.

— Он действительно так увлечен, что ради тебя оставляет на вечер свой бизнес?

Велда быстро взглянула на меня и отвела глаза. Я потянулся за бутылкой.

— Ты же сам просил меня это сделать, — ответила она.

Я почувствовал себя последним подлецом. Ей достаточно было просто посмотреть на меня, чтобы я почувствовал, что выползаю на свет божий из какой-то клоаки.

— Прости, это ревность говорит во мне. Я всегда смотрел на тебя, как на своего рода личную собственность, а теперь, когда тебя уводит денежный мешок, распустил сопли.

Ее улыбка осветила комнату. Она подошла ко мне.

— Будь таким почаще, Майк.

— Я всегда такой. Расскажи, чем вы с Клайдом занимались.

— Я играла роль легкой в общении, но недоступной особы. Иногда утонченность в сочетании с добродетелью вознаграждаются. Он намекает, что он может меня содержать, в перспективе возможен брак, если я не буду этого добиваться.

Я поставил стакан.

— Ты должна отказаться от своей затеи, Велда. Я могу выйти на Клайда самостоятельно.

— Я думала, что босс здесь я, — усмехнулась она.

Я схватил ее за руку и повернул лицом к себе. Она была так близко, ее близость начинала возбуждать во мне чувства, на которые у меня не было времени.

— Мне понадобилось много времени, чтобы поумнеть, Велда.

— Слишком много, Майк.

— Велда, я не делаю захода сейчас и не закладываю основы для будущего. Я говорю о другом. — Мои пальцы причиняли ей боль, но я не мог сдержаться.

— Майк, ты заигрывал с таким количеством женщин, что я ни в чем не могу быть уверена, пока ты сам не скажешь. Говори. — В ее глазах была мольба. Она упрашивала.

Я слышал, что дыхание ее участилось, она задрожала, и не потому, что мое лицо изменилось помимо моей воли. Чувство зародилось в груди и отразилось на лице, когда в моей голове заиграла эта удивительная музыка — с барабанным боем и пением скрипок. Слова застревали у меня в горле.

Я потряс головой, чтобы прекратить безумную симфонию, и пробормотал:

— Нет, нет, Велда, я не могу!

Я понял, что это за чувство, и испугался. Испугался до смерти. Я пересек комнату и опустился в кресло. Велда опустилась передо мной на колени, ее лицо, которое я сейчас воспринимал как неясное пятно, склонилось ко мне. Я чувствовал ее руки в своих волосах, приятный запах чистоты и прелести, которые были частью ее, но какофония в моей голове не прекращалась.

Она спросила, что случилось, и я сказал ей. Но ее интересовало не это. Она меня спрашивала сквозь слезы о другом. Голос вернулся ко мне, и я сказал:

— Только не ты. Две женщины уже мертвы. Я думал, что люблю их. И они обе умерли. Только не ты…

Ее руки ласково и нежно прикоснулись ко мне.

— Майк, ничего со мной не случится.

Мысленно я вернулся в прошлое к Шарлотте и Лоле.

— Не надо, Велда. Я не смогу забыть тех женщин. Господи, если я еще когда-нибудь вынужден буду направить оружие на женщину, сделай так, чтобы я умер. Сколько лет прошло, а ее прекрасное лицо все еще стоит передо мной, я знаю, что она умерла, но продолжаю слышать ее голос. Я думал и о темных волосах… как о черном саване… Золотой саван, черный саван…

— Майк… не надо. Пожалуйста, прошу тебя. Не надо больше.

Она сунула мне в руку стакан, я влил его в себя, и музыка стихла, я снова стал самим собой.

Я сказал:

— Это все ушло, спасибо.

Она улыбнулась, но лицо ее было мокрым от слез. Я поцеловал ее в глаза и в лоб.

— Когда это все кончится, мы возьмем отпуск, вот что мы сделаем.

Она ушла умыть лицо, а я остался в кресле, покуривая сигарету. Я сидел и ни о чем не думал, пытаясь привести в порядок свои оголенные нервы.

Велда вернулась — прекрасное видение в сером костюме, который подчеркивал соблазнительные линии ее тела. Она была такая красивая! У нее были самые красивые в мире ноги, все в ней было прекрасно и желанно. Я понимал, почему Клайд хотел ее. Кто не хотел бы? Я просто идиот, что так долго ее не замечал.