Художники смерти - [35]
— Вы лучше вампира приспособились к обстановке, не стали применять оружие против людей, и легко пошли на переговоры с врагами. Значит, вы не впитали наследственную ненависть к опричникам… А может, и сохранили часть вечной души.
— О душе поговорим после — пока наши дела более чем земные и очень грешные. Вы были знакомы с последней жертвой?
— Как и со многими в моем селе… — Священник замялся… Я могу упростить вашу задачу, потому что знаю, кто грех свершил… — Ира выпрыгнул из машины, уставилась на моего собеседника. Тот дрогнувшей рукой провел по бороде и начал свой рассказ.
— У брата моего родного было два сына, которые, словно первые из сынов человеческих, родились совершенно разными. Родители, да и родственники дивились кротости одного и жестокости другого. С годами понятен стал и путь их — как ни старались мы оградить и наставить одного из них, попал он в колонию… А второй поступил в семинарию. И чем больших успехов в служении людям добивался он, тем ниже падал брат его. Последним проступком, погубившим его окончательно, стала продажа души своей главе секты, что в колонии образовалась…
Вернулись оба брата на родину, да недолго здесь побыли — одного дальше учиться позвали, а второй вдруг пропал из дома… В лесу его видели несколько человек — говорят, что летом он в шалаше жил, а зимой уходил куда-то.
— И почему именно он — тот самый браконьер? — Я не мог понять связи между рассказом о судьбе свихнувшегося преступника и нашей задачей. А вот что касается тихони-семинариста, то у меня вдруг возникло нехорошее предположение…
— Да потому, что они в секте этой пытались вампирами стать! Сам он однажды рассказывал, все считал, что силу получит, и забоятся его все… — Странные религии находят себе благодарных последователей среди малолетних преступников. И, как оказалось, производят терминаторов районного масштаба.
— Вы знаете, где найти его? — Священник молчал. Он еще не решился сказать самое главное. Браконьер на время обезврежен, я почувствовал, как эта мысль промелькнула у собеседника. Именно поэтому он был спокоен. Но отдавать на расправу родственника он не станет — причем ни нам, ни опричникам. — Знаете… и понимаете, что мы должны сделать!
— Не нам судить поступки его… — Прорваться в мысли мне еще не удалось, но голос его становился вялым и слова текли, словно у спящего. Я усилил напор, готовясь «выдернуть» из сознания вначале образ, а потом и местонахождение браконьера… Но «щупальце» само собой съежилось. Я поднял глаза, ища причину обрыва связи — к нам шла поповна. Она заметила перемены, произошедшие с отцом, но промолчала.
— Мы не можем НЕ выполнить задание, пока живы. — Напарница опять вошла в ступор, так что мне пришлось говорить за двоих. Отдайте нам браконьера — он заслужил наказание!
— А вы сами? — Поповна чуть прищурила глаза. — Спроси, как звали его брата — или ты уже знаешь, сам и боишься услышать? — В горле вдруг пересохло, неимоверной тяжестью легли на плечи ремни снаряжения. Или это поступок наш давит?
— Егор…? — Надежда на то, что я услышу отрицание, была так велика, что священник удивленно, и в то же время испуганно отстранился.
— Да… Но почему ЗВАЛИ? — Теперь он смотрел на дочь.
— С опричником вампиры не поступили бы иначе. — Она отвернулась и тихо пошла прочь, уже не удостоив нас даже уничижающим взглядом. Она уходила, словно нас на этом месте не было никогда, без страха и ненависти к существам, выделившимся из людей. Я чувствовал себя, словно одежда впитала в себя грязь всех дорог, по которым мы прошли, и не отмыться уже от липкой жижи, не подняться упавшему. Она была святой — в первоначальном понимании этого слова, и, как бы ни сложилась ее судьба, такой, чистой она и останется. Теперь я видел и это, понимая, что лишь год жизни хищника отделяет от надежды… нет, не стать таким же, это не дано мне — от надежды прикоснуться к свежести, с каплей которой не сравнится горам силы и власти. Я жил с волками, и вопреки пословице, уже не выл по-волчьи, а стал членом стаи. Враг мой, беззлобный боец за человечество, случайно попавший на линию огня, опричник Егор, ты стал той гранью, за которой закончилось мое, человеческой существование. Я мог бы завидовать себе раньше, пока не знал цены, которую приходится платить за могущество и долголетие. Сейчас же, стоя в липкой грязи, под холодным осенним дождем хочу вернуться в то время, когда я еще мог надеяться заслужить взгляд девушки, которая ценит лишь человечность.
Дождь смывал слезы, и потоки подсоленой воды стекали на щеки, заливали шею, проникая под воротник. Я не чувствовал этого, и не слышал, как Ира, включившись в реальность, отчитывается о результатах вылазки по телефону. Резкая боль от пощечины пробуждает, заставляет взять, наконец, трубку.
— Я правильно понял, вы отпустили опричников и браконьера? — Серж говорил спокойно, однако догадаться, что скрывалось за этим, было несложно. Оставалась надежда, что ситуацию можно обрисовать иначе — с выгодой для нас.
— Браконьер нейтрализован местными. Опричники не вступили в бой — не было смысла их ликвидировать… Тем более, в центре поселка. Не могли же мы начинать перестрелку во дворе храма! — Начальник помолчал, видимо оценивая наши действия. Наконец, он принял решение.
Кейт Галлахер не боится темноты. Она охотится на монстров. Август Флинн – чудовище. Он не может стать человеком. И обречен играть свою партию, чего бы это ему ни стоило. Темные силы выходят из тени. Война монстров с людьми приближается к кульминации.
Грета Хельсинг, врач безупречной репутации, унаследовала практику отца. Последние пять лет она оказывает первую медицинскую помощь на Харли-стрит пациентам, которых для большинства из нас не существует: вампирам, оборотням, мумиям, баньши, упырям, ревматикам-пещерникам. Лечить инакоживых – дело семейное. Чудовища не кровожадны и считаются вымыслом, пока однажды религиозные фанатики не выходят из мрачных туннелей, нападая на мир живых и «не мертвых». Теперь Лондон – очень испуганный город.
Не сидится Магдалене ишт Мазере на посту секретаря. Пусть и платят хорошо, и работа не такая нервная, как прежде, тянет ее вновь раскрывать дела о незаконной магической практике. Разумеется, Магдалена не смогла пройти мимо, когда доверявший прежде начальник вдруг начал прятать письма. А тут еще странная экспертиза… Словом, бывших сотрудников Отдела по работе с магией не бывает, а в королевстве достаточно людей, готовых на убийство во имя сохранения собственной тайны. И на чины они не посмотрят.
Может ли повлиять на поведение современных молодых людей в России древняя подводная цивилизация, скрывающаяся в пучинах океана? Оказывается, может, когда применит для этого новый полуреальный-полувиртуальный квест «Власть приоритетов»… В Москве сходятся интересы сразу нескольких могущественных сил, негласно правящих планетой, и в эпицентре очередного раунда их противостояния оказываются московские подростки, старшеклассники, чьё желание сделать мир справедливым так легко находит отклик в предложенной им Игре.
Мириам Блэк знает когда ты умрешь.Она предвидит сотни автомобильных катастроф, сердечных приступов, инсультов и самоубийств.Но когда Мириам садится в грузовик Луиса Дарлинга и пожимает мужчине руку, то видит, что через тридцать дней Луис будет убит с её именем на устах. Луис умрет из-за неё, а она сама станет следующей жертвой.Что бы девушка ни предпринимала, спасти Луиса она не сможет. Но если Мириам хочет остаться в живых, она должна попытаться.
Королевство Шарми давно забыло слово «магия». Кому и зачем нужно волшебство, если по железным дорогам ездят поезда-люксовозы, у фабричных конвейеров стоят големы-рабочие, армию со дня на день пополнят полки железных солдат, – и даже у столичных светских львиц в моде не живые, а механические собачки?Это называется «прогресс». А цена прогресса высока…И потому за внешним благополучием королевства скрывается змеиный клубок заговоров и интриг. К власти и богатству рвутся все – принцы крови и члены правительства, гвардейцы и ученые, механики и даже простые рабочие.В опасной игре своя роль есть у каждого.Но кому предстоит сыграть главные роли?..