Худой мужчина - [2]

— Нет, не слыхал.

Он кивнул в подтверждение своих слов, уселся, поставил рядом стакан и слегка наклонился ко мне.

— Чарльз, а что замышляет Мими?

— Мими? Ах, да, жена — бывшая жена. Не знаю. А она непременно должна что-то замышлять?

— Это ее обычное состояние, — сухо сказал он, а потом неспешно прибавил: — Жаль. А я думал, уж ты-то знаешь что-нибудь.

Вот так, оказывается. Я сказал:

— Послушай, Мак, я уже шесть лет не веду расследований. С двадцать седьмого года.

Он уставился на меня.

— Честное слово, — заверил я. — Через год после женитьбы умер отец жены и оставил ей лесопилку, узкоколейку и еще всякого. Я ушел из агентства, чтобы за всем этим присматривать. Да и в любом случае, не стал бы я работать на Мими Винант, или Йоргенсен, или как ее там — никогда терпеть ее не мог, а она меня.

— Я и не знал, что… — Маколей оборвал фразу каким-то неопределенным жестом и поднял стакан. Прихлебнув, он сказал: — Просто любопытно было. Тут три дня назад, во вторник, звонит мне Мими и пытается разыскать Винанта. Потом вчера звонит Дороти и говорит, что позвонить ты посоветовал, а вскоре является сама и… Я-то думал, что ты еще в сыщиках, ну и решил узнать, что все это значит.

— А они тебе разве не сказали?

— А как же — жаждут его видеть, соскучились. Убедительно до крайности.

— До чего же вы, законники, подозрительный народ, — сказал я. — Может, и вправду соскучились — ну, и денежки, конечно… А почему так много шуму? Он что, скрывается?

Маколей пожал плечами.

— Я знаю не больше твоего — с октября его не видел. — Он отпил еще. — Сколько ты собираешься пробыть здесь?

— Уеду после Нового года, — сказал я и направился к телефону заказать обед в номер.

III

Вечером мы с Норой сходили в Маленький театр на премьеру «Медового месяца», а потом — на вечеринку к каким-то не то Фрименам, не то Филдингам. На следующее утро мне было нехорошо. Нора принесла мне чашку кофе и газету и сказала:

— Прочти вот здесь.

Я терпеливо прочел абзац-другой, потом отложил газету и прихлебнул кофе.

— Смех смехом, — сказал я, — но в эту минуту я отдал бы все когда-либо опубликованные интервью с новоизбранным мэром О’Брайеном — и вот эту фотографию с индейцами впридачу — за глоточек вис…

— Да не здесь, глупый, — она ткнула пальцем в газету: — Вот здесь.

СЕКРЕТАРША ИЗОБРЕТАТЕЛЯ УБИТА В СВОЕЙ КВАРТИРЕ. ОБНАРУЖЕНО ИЗРЕШЕЧЕННОЕ ПУЛЯМИ ТЕЛО ДЖУЛИИ ВУЛФ. ПОЛИЦИЯ РАЗЫСКИВАЕТ ЕЕ ШЕФА, КЛАЙДА ВИНАНТА.

«Изрешеченное пулями тело Джулии Вулф, тридцатидвухлетней личной секретарши известного изобретателя Клайда Миллера Винанта, было обнаружено вчера на квартире, убитой по адресу: 54-я Восточная улица, 411, разведенной женой изобретателя, миссис Кристиан Йоргенсен, которая направилась туда с целью узнать нынешний адрес своего бывшего мужа.

Миссис Йоргенсен, которая возвратилась в понедельник после шестилетнего пребывания в Европе, сообщила полиции, что, позвонив в квартиру убитой, она услышала слабые стоны, о чем она известила лифтера Мервина Холли, который вызвал управляющего домом Уолтера Мини. Когда они вошли в квартиру, мисс Вулф лежала на полу спальни с четырьмя огнестрельными ранами на груди, нанесенными из оружия калибра 0.32. Она скончалась, не приходя в сознание, до прибытия полиции и скорой помощи.

Герберт Маколей, поверенный в делах Винанта, сообщил полиции, что не видел изобретателя с октября. Он заявил, что Винант позвонил ему вчера и назначил встречу, на которую, однако, не явился. Он отрицал, что ему известно местопребывание своего клиента. По словам Маколея, мисс Вулф работала у изобретателя в продолжение последних восьми лет. Адвокат заявил, что не знает ничего о семье покойной и о ее личной жизни и не располагает сведениями, способными пролить свет на убийство.

Пулевые ранения не могли быть нанесены самой мисс Вулф, согласно…»

Дальше шло стандартное полицейское «заявление для печати».

— Думаешь, он ее убил? — спросила Нора, когда я отложил газету.

— Винант? Ничуть не удивлюсь — он же совершенно ненормальный.

— Ты знал ее?

— Да. Как насчет промочить горлышко?

— Какая она была?

— Что надо, — сказал я. — Не уродина, очень рассудительна, сдержана — иначе с этим типом было бы не ужиться.

— Она, что же, жила с ним?

— Да. Выпить, пожалуйста… То есть, когда я с ним познакомился, она жила с ним.

— Почему бы тебе сначала не позавтракать? Она любила его, или это был просто бизнес?

— Не знаю. Завтракать еще рано.

Когда Нора открыла дверь, чтобы выйти, вошла наша псина и, водрузив передние лапы на кровать, ткнулась мордой мне в лицо. Я погладил ее по голове и попытался вспомнить какую-то фразу Винанта, что-то про женщин и собак, но только не анекдот про женщину, спаниеля и грецкий орех. Так и не вспомнил, хотя почему-то мне казалось, что есть смысл вспомнить.

Вошла Нора со стаканчиками в руках и очередным вопросом на устах:

— А как он выглядит?

— Высокий, выше шести футов, и страшно худой — таких тощих мне мало встречать доводилось. Сейчас ему должно быть около пятидесяти, а уже тогда он был почти совсем седой. Как правило, нестриженный, растрепанный, драные пятнистые усы, обгрызенные ногти. — Я отодвинул собаку, чтобы добраться до стакана.