Хрустальный грифон - [56]

Их было четверо, и все хорошо вооружены. Я мог только идти за ними и надеяться на счастливую случайность.

След вел на северо-запад. Роджер наверняка хочет вернуться в свою крепость. Он приехал в Ульмсдейл, чтобы получить Могущество. Возможно, и получил его вместе с Грифоном.

Всадники отдыхали редко, и я, несмотря на все усилия, был еще далеко позади. На второй день к ним, вероятно, присоединились еще три воина с запасными лошадьми, так что они теперь могли менять лошадей, а верная Хику уже совсем выдохлась.

На третий день начались леса, где я провел детство и юность.

Те, кого я преследовал, теперь могли направляться только в одно место — в Пустыню. Конечно! Они ведь занимались Темным колдовством. Но зачем им Джойсана? Причинить мне горе? Вряд ли Роджер думал об этом. Для него я уже не был опасен, он вывел меня из игры, когда завладел Грифоном.

Я ехал и размышлял, строя все новые и новые гипотезы, но ни одна из них не была удовлетворительной.

На пятое утро я добрался до границы с Пустыней, совсем недалеко от того места, где начиналась дорога, ведущая к голой скале. Следы шли именно в том направлении!

Опять я ехал по древним плитам дороги. Я уже был здесь, но словно в незапамятные времена! И даже вовсе не я, а какой-то другой Керован… Как мне хотелось сейчас, чтобы Ривал был рядом! Он так много знал, хотя и был не из Древних. Но увы, я одинок, а мои враги наверняка знали больше, чем Ривал.

Вечером я остановился на отдых возле дороги.

Вокруг высились каменные утесы, на которых были вырезаны письмена. Мне показалось, что они напоминают те, что написаны у меня на браслете. Порою меня охватывало странное возбуждение: будто я вот-вот прочту их. Но письмена оставались такими же загадочными, как и раньше.

Меня не покидало ощущение слежки, само по себе не опасное. Вскоре я доехал до загадочного лика. Но еще прежде — наткнулся на следы тех, за кем гнался.

На камне перед ликом стоял сосуд, возле него — две кадильницы. В сосуде еще сохранилась маслянистая жидкость, а кадильницы совсем недавно горели.

Все это было сделано из черного камня или не известного мне металла. Однако я не стал трогать руками загадочные предметы неведомого культа — вокруг браслета на моей кисти появилось предупредительное голубое сияние. Но не мог я и оставить все это как есть. Нашел большой камень и разбил сосуд и кадильницы. По ущелью пронесся пронзительный звук.

Можно было подумать, что вещи живые.

Когда я добрался до звезды, которая привела в такой восторг Ривала, то не заметил никаких следов поклонения. Напротив, увидел, что всадники старались проехать по самой обочине дороги, как можно дальше от звезды. Они, вероятно, очень боялись ее. Я остановился, чтобы рассмотреть звезду, однако так и не понял, что в ней внушило ужас Роджеру и его товарищам.

Впереди высилась каменная стена. Дальше ехать было некуда. Путешествие мое подходило к концу, а план еще не созрел. Оставалось только гордо двинуться навстречу неизбежному. Поэтому я спешился и сказал лошади:

— Хику, дружище, ты хорошо служила мне. Теперь можешь возвращаться к хозяину.

Я снял сбрую и бросил ее на дорогу. Я был уверен, что впереди смерть. Что ж, я сам ее выбрал. Сам решил, что должен убить леди и погибнуть сам. Если Джойсане суждена смерть, то пусть она примет ее от моей руки, свободная от грозящего зла.

Пальцы нащупали браслет. Эта вещь обладала Могуществом, но я не умел пользоваться им. Однако, положив руку на браслет и глядя на звезду, я старался узнать, как противостоять Темным Силам.

И тут мне вспомнились слова Нивора: «Ты должен искать и должен найти, тогда наследство будет твоим. Узнать, кто ты такой, ты должен сам».

Слова ободрения? Или пророчества? Ривал говорил, что если произнести имя, то оно освободит некие силы. Но я не знал никаких имен. Я был всего лишь человек — со смешанной кровью, но человек…

И тут мне показалось, что я что-то громко произнес помимо своей воли. Мой голос гулко прокатился меж утесов.

Я положил руку на звезду и начал молиться, но не вслух. Если здесь заключена какая-то сила, пусть она перейдет в меня, даже ценой моей смерти. Мне нужно иметь силу, чтобы освободить свою леди, чтобы убить Роджера, который хочет завладеть страной и погрузить ее в пучины зла. Пусть.., сила.., наполнит… меня…

Во мне вдруг что-то шевельнулось — медленно, с трудом, как будто открылась давно запертая дверь.

И из этой двери подул ветер. Он принес запутанный клубок смутных воспоминаний. Воспоминания вихрились, и я выхватывал из памяти странные лица, незнакомые места, загадочные строения… Я все пытался вспомнить, кто же я и зачем стою здесь, своей волей, как солнцем, хотел рассеять эту тьму.

И я узнал! Тени исчезли, но оставили знание. Неведомо, смогу ли я победить тех, за кем гонюсь, все выяснится в последнем сражении. Время пришло.

Я быстро зашагал вперед. Какой-то звук нарушил тишину. Пение! Оно накатывалось на меня, будто морские волны на берег. Я повернул и увидел своих врагов.

Однако они были так заняты, что не заметили меня.

На земле была нарисована звезда, вписанная в круг. Круг был начертан кровью, дымящейся кровью. В стороне лежал мертвый воин. Поза его говорила о том, что он весьма неохотно расстался со своей кровью.