Хрустальная любовь - [29]

Ей было очень больно произносить эти слова, но и в ней говорила гордыня. Конечно же ей хотелось остаться со Стэнли и уехать с ним туда, где его ждала работа. Но она уже все решила и не собиралась капитулировать.

Щелкнув замком, Кэтрин сделала шаг по направлению к выходу, но тут Стэнли опять преградил ей дорогу.

— Кэтрин, ты переутомилась. Ты не понимаешь, что говоришь. Тебе нужно прилечь и отдохнуть. А потом мы вместе уедем.

Стэнли снова говорил так, словно он сам уже давно все решил за жену. Это возмутило ее. Теперь ей уже не хотелось ехать с ним. Тишина и покой — вот что казалось ей на данный момент действительно необходимым.

— Стэнли, пропусти меня, пожалуйста, — умоляющим тоном произнесла Кэтрин.

— Что ты делаешь? Ты ведь этого не хочешь.

— Хочу, очень хочу, — машинально ответила она.

Режущая боль распространялась по ее телу. Кэтрин почувствовала, что все тело ноет, но постаралась не обращать на это внимания. Главным сейчас было желание уйти, а там — будь что будет.

— Тогда, когда мы с тобой впервые встретились у Роберта и Грейс, я и не думал ни о какой музыке. Как только я тебя увидел, мне сразу же захотелось заняться с тобой любовью. А то, что ты сейчас говорила мне, — просто какой-то бред. Я вижу, как ты талантлива. Музыка — твое призвание, и я не хочу лишать тебя этого.

— То есть ты хочешь сказать, что я гожусь только для двух вещей — постели и игры на скрипке. Вот ты и признался. Конечно, чего стоило тебе уложить молоденькую дурочку в постель! Это для тебя, очевидно, так же легко и естественно, как и прием пищи.

Стэнли ощущал себя человеком, пытающимся пройти сквозь бетонную стену. Все попытки были тщетными. Кэтрин проявляла поразительное упрямство, граничащее с глупой одержимостью.

— Я понимаю, — продолжила она, — ты привык ощущать себя свободным, ни от кого не зависящим человеком, который все решает сам: когда ему есть и пить, с какой женщиной и когда спать. Ты, наверное, приглашал их к себе в квартиру, и вы предавались любовным утехам. А в какой-то момент тебе подумалось — а не найти ли мне какую-нибудь дуру, которая еще и Паганини будет играть. Я никогда не спрашивала тебя о женщинах, которые у тебя были до меня, и не собираюсь. Мне это безразлично.

Кэтрин хотела побольнее уколоть Стэнли, но все же не знала, что пронзила его насквозь. Что он мог сделать, чтобы унять эту боль?! Эмоции переполняли его.

— Давай переменим тему, — предложил Стэнли, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. — У нас еще есть несколько часов, и нам нужно совершить кое-какие покупки.

— Покупки?!

— Ну да, а разве женщины не любят ходить по магазинам? — пытаясь выдавить из Кэтрин улыбку, сказал он. — У тебя как раз будет несколько часов, чтобы ознакомиться с Йоханнесбургом.

Она никак не отреагировала на его предложение. Вместо этого сказала:

— Когда я уйду, ты наконец-то сможешь позвонить, кому собирался.

Стэнли долго и молча смотрел на Кэтрин.

— Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил он голосом ребенка, которому отказали в поездке в Диснейленд.

— Ну, если тебе интересны отделы парфюмерии и женской одежды, то можешь пойти.

Впервые за последние полчаса они говорили спокойно, не срываясь на крик.

— Можно тебя попросить оказать мне одну услугу? Закажи мне, пожалуйста, такси и скажи, что через пять минут я уже спускаюсь.

— Да, конечно, — с облегчением произнес Стэнли. — Но сначала тебе следует поесть.

— Нет, спасибо. Я все еще сыта нашим свадебным застольем.

— Но ты же почти не притронулась к еде!

— Тогда я думала о брачной ночи, мне было не до еды. А сейчас... Пожалуй, ты прав: теперь, когда я узнала, что брачная ночь отменяется, — язвительно улыбаясь, сказала Кэтрин, — я и впрямь не прочь перекусить. Тогда скажи водителю, что я спущусь через пятнадцать минут.

Она исчезла в ванной, а Стэнли решил приготовить что-нибудь на скорую руку.

Кэтрин включила воду и громко зарыдала. Ей вспомнился разговор с отцом за несколько часов до свадьбы. Его слова звучали, словно эхо в тумане.

— Будь счастлива, дочь, — говорил отец. И она, сияя от счастья, отвечала ему:

— Вот об этом, папочка, не следует беспокоиться.

Теперь этот разговор казался ей роковым. Тогда она еще не понимала, что не все в жизни столь безоблачно, как ей казалось в момент венчания.

Кэтрин умылась, привела себя в порядок и прошла на кухню, где Стэнли уже успел приготовить легкий обед. Доев свою порцию, она поблагодарила его.

— Спасибо за обед.

— Всегда пожалуйста, — улыбаясь, ответил Стэнли.

Он весь сиял от радости. Ему казалось, что он вновь видит прежнюю Кэтрин.

Она собралась, накинула не себя легкую куртку и направилась к выходу. Обернувшись напоследок, произнесла:

— После похода по магазинам я буду готова к отъезду. Я знаю, ты с нетерпением ждешь возвращения в свою больницу.

Не в силах больше находиться в обществе Стэнли, Кэтрин направилась к двери.

— Я провожу тебя до лифта, — заботливо произнес он.

Раньше такая забота, несомненно, порадовала бы ее. Но после свадьбы все пошло шиворот-навыворот. Стэнли стал казаться ей излишне навязчивым в своей заботе, всегда и везде она чувствовала его присутствие.