Хронолиты - [78]

Сью крутилась рядом с огромной грузовой платформой, на которой установили само ядро, высказывая свои претенезии инженерам, пока мы с Рэем не позвали ее обедать. В брезентовой палатке мы глотали, не разжевывая, военный паек, пока Рэй сверялся с контрольным списком. Работа шла с опережением графика, что помогало развеять некоторые опасения Сью. Хотя бы на какое-то время.

Сью находилась в том состоянии, которое в медицине называют «ажитацией». По всем признакам она была на грани нервного срыва. Она делала нервные бесцельные жесты, барабанила пальцами, часто моргала, признавалась, что не может спать. Даже во время разговора она не могла не смотреть на бетонную опору ядра и поблескивающие стальные трубы несущей конструкции.

Она постоянно говорила о проекте. Больше всего она боялась, что пресса может опоздать или Хронолит прибудет раньше срока.

– Не так важно, что мы здесь делаем, – говорила она, – как то, что увидят другие. Мы не добьемся успеха, пока мир не узнает о нашем успехе.

(А я считал, что мы на самом деле хватаемся за соломинку. У нас не было ничего, кроме уверенности Сью, что уничтожение Хронолита в момент прибытия может пошатнуть чашу весов в этой призрачной войне – нарушить петлю обратной связи, от которой Куан предположительно зависит. Но сколько в этом было точного расчета, а сколько – стремления выдать желаемое за действительное? Благодаря своему положению и пылкому отстаиванию идей, Сью удавалось увлечь всех нас за собой, тем более что она была авторитетным математиком и глубоко понимала тау-турбулентность. Но это не значило, что она всегда права. И даже что она в своем уме.)

После обеда мы наблюдали, как бригада грузчиков и крановщик подняли тау-ядро из ящика и отбуксировали его на место залегания так деликатно, словно это был сжатый динамит. Ядро представляло собой анодированно-черную сферу диаметром три метра, оснащенную электронными портами и кабельными отсеками. Со слов Сью я понял, что это, по сути, магнитный сосуд с некоей необычной формой холодной плазмы внутри. Когда ядро активируется, множество скрытых высокоэнергетических устройств инициируют процесс фермионного отслаивания и создают несколько почти бесплотных частиц тау-неопределенности.

Этого вещества, как утверждала Сью, достаточно, чтобы дестабилизировать Хронолит, пытающийся занять свое место. В чем суть процесса, я так и не смог понять. Сью говорила, что взаимодействие конкурирующих тау-пространств будет яростным, но не «слишком энергичным», то есть не сотрет с лица земли весь округ Модести и нас вместе с ним. Наверное.

К заходу солнца ядро зафиксировали на месте и подключили к электронике с помощью связки световодов и проводников, погруженных в жидкий азот. Предстояло еще многое сделать, но подъемные и земляные работы, по сути, закончились. Гражданские отпраздновали это стейками на гриле и щедрыми возлияниями бутылочного пива. Компания старых инженеров после ужина устроилась на обочине дороги поговорить о лучших временах и спеть старые песенки Люкса Эбен (к большому огорчению армейской молодежи). Я подпевал на припевах.

Той же ночью мы понесли первые потери.

Ограждение, конечно, закрыло нас от той двухполосной дороги, что вела сюда, но по ней время от времени все еще проезжали машины. Солдаты в оранжевых жилетах, изображая дорожных рабочих, стояли вдоль обочины с горящими факелами и махали тем, кто проявлял повышенное любопытство к нашим грузовикам и механизмам. До сих пор эта стратегия неплохо работала.

Однако вскоре после восхода луны человек в медно-зеленом ландо, заглушив мотор и погасив фары, тихо скатился с северной стороны к краю шоссе, затаившись не далее чем в пятидесяти футах от головной машины, в тени, куда не долетал свет лагеря.

Он вышел на обочину дороги спиной к двум приближавшимся караульным, а когда обернулся, то держал в руках что-то бесформенное и тяжелое, оказавшееся древним помповым ружьем. Он развернулся и выстрелил, убив одного солдата и ослепив второго.

К счастью, начальником охраны в ту ночь была умная и опытная женщина по имени Мэрибет Перлштейн, которая заметила инцидент с наблюдательного пункта в пятидесяти футах выше по дороге. Через считаные секунды она обогнула ближайший грузовик с винтовкой наготове и уложила нападавшего одним точным выстрелом.

Тот оказался чокнутым медноголовым, хорошо известным местной полиции. Машина окружного коронера подъехала через два часа и забрала тела; раненого отвезли на скорой в медицинский центр округа Модести. Подозреваю, обернись все иначе, нам грозило бы следствие.

Чего я тогда еще не знал…

То есть, о чем я узнал позже…

Простите, ну их, эти глупые и бессильные слова.

Вы сможете расслышать ее, перемолотую в печатную страницу, эту ярость, вырвавшуюся из давно похороненного прошлого?

Чего я не знал тогда – так это того, что несколько техасских ополченцев – тех, о которых рассказывал мне Хитч, тех самых, что отрезали ему два пальца, – уже отследили засекреченные связи и вышли на дом Уитмена Делаханта.

Оказалось, Уит держал своих коллег в курсе моих передвижений с тех пор, как я ездил за Кейтлин в Портильо. Уже тогда элита куанистов и медноголовых проявляла интерес к Сью Чопра, как к серьезному противнику или, что еще хуже, как к товару, потенциальному ресурсу.