Хронография - [77]
IV. Он находился на престоле немногим более семи лет и, истощенный болезнью, умер, дав желающим повод соревноваться в описании его великих доблестей. Он умел подавлять свой гнев, ничего не делал впопыхах, но всегда поступал, повинуясь рассудку, ни одной души не загубил даже за самые тяжкие преступления, никому не обрубил ни рук, ни ног, а ограничивался одними угрозами, да и о тех вскоре забывал, потому что над провинившимся скорее проливал слезы, нежели учинял расправу.
V. Описав Константина в общих чертах, я расскажу теперь о нем подробно и в деталях, как и обещал этому удивительному и великому самодержцу.
VI. Род прадедов его был знатен, богат и из тех, что воспеваются историками. До сих пор у всех на устах имена знаменитых Андроника, Константина и Панфирия, его родственников по мужской и женской линиям, не менее знамениты и более близкие его предки. Но как потомок Эака и Пелея Ахилл воссиял ярче того и другого, так и этот самодержец, имея в роду столь великие образцы, не только подражал, но и как бы вступил с ними в состязание, намного превзошел своих прадедов и заблистал всеми добродетелями. С ранней юности он, достойный престола, столь мудро вел себя, что не заслужил ни одной насмешки. Он держался вдали от рыночной суеты и мишуры и большую часть времени проводил в деревне, где занимался своим отцовским поместьем. Женившись на женщине славного рода и необыкновенной красоты (она была дочерью того самого Константина, которого произвела на свет местность Даласа[1], а во всей вселенной прославил Рим[2]), он украсил свою жизнь целомудрием. А когда смерть унесла его супругу, не пожелал дать пищу кривотолкам и злокозненной клевете и ввел в свой дом другую женщину (и она была знатного рода, благородного духа и красива[3]), от которой у него и до, и после воцарения рождались дети мужского и женского пола. Первым был рожден Михаил, унаследовавший от отца царскую власть и разделивший ее с братьями. Он первенствовал среди всех, и о нем после рассказа о царствовании Константина пойдет речь в моем сочинении[4].
VII. Доведя до этого места свое повествование, я хотел бы включить в него рассказ о самом себе и приобщиться к добродетели императора. В те времена я блистал красноречием и был больше известен искусством слова, нежели родовитостью, Константин же был страстным любителем красноречия, и это стало первой причиной моей с ним дружбы и близости. Как-то раз, вступив с ним в словопрения, мы испытали друг друга, я был восхищен им, он – мною, и мы так сроднились, что начали навещать друг друга и наслаждались прелестями дружбы. Но нашей Дружбе способствовало и другое. Когда мне было двадцать пять лет и моя ученость открыла мне двери дворца, сделав секретарем при царе (а был это Константин, истинно глава рода Мономахов), потребовались мне и обличие подостойнее, и дом побогаче. Царь и тут нс обошел меня и взамен моего отдал мне, дорого заплатив, дом Константина, и этим сдружил нас еще теснее. Во все времена я без страха находился рядом с ним, растекаясь в славословиях, живописал царю этого мужа и кое в чем даже оказался ему полезен. Что же дальше? Этот царь умирает, и (я не стану вновь перечислять всех событий) царская власть в конце концов переходит к Михаилу Старику, при котором дела пришли в расстройство, воины же были возмущены тем, что они рискуют своими жизнями и с оружием в руках защищают государство, а при дележе чинов и должностей преимущество имеют синклитики, которые вообще не подвергаются никакой опасности. Подал повод для их безрассудства и царь, который распалил гнев воинов. И вот, еще в стенах города договорившись поднять восстание, они немедленно покинули Византий, как об этом подробно говорилось в рассказе о Комнине[5].
VIII. Все войско склонилось тогда на сторону этого царя и требовало, чтобы он взял в свои руки царскую власть, однако Константин этому воспротивился, достойно отступил и предоставил место Исааку Комнину: так загодя распорядился с ним господь, чтобы потом возвести его на трон законным путем. Затем (я не буду дважды подробно рассказывать об одном и том же) престолом овладел Комнин, который не выполнил большинства обещаний, данных Константину Дуке, но тот и на сей раз повел себя как истинный философ и не озлоблял царя. Однако, заболев и оказавшись на пороге смерти, Исаак вспомнил о своих договорах с Константином, спросил и моего совета (ни один из живших в мое время императоров так не любил и не отличал меня, как он), не посчитался с собственной родней и всем сердцем склонился к Дуке.
IX. Коротко расскажу, как и отчего это случилось. Был полдень, недуг усилился, царь страдал от тяжелейшего приступа болезни и, чувствуя приближение смерти, позвал к себе Константина, передал ему на словах царскую власть и торжественно поручил его заботам самых своих близких: жену, дочь, брата и остальную родню, однако царских отличий он ему не дал и ограничился пока одними обещаниями.
X. Что же дальше? Почувствовав себя немного лучше, царь решил, что здоровье возвращается к нему, и начал было сомневаться, правильно ли он поступил. Тот же, кого возвели на трон, пребывал в это время в смятении и не знал, что делать. Он боялся не только крушения своих планов – его страшили беды и подозрения, которые могли за этим последовать. Как же он поступает? Никого больше не слушая, Константин пользуется только моими советами и, вспомнив о нашей старинной дружбе, без колебаний действует так, как посоветовал или поступил бы я сам. И я не обманул твоей дружбы, о чистая и божественная душа (я говорю сейчас так, будто он слышит меня), ты и сам знаешь, как я сроднился с тобой, как ободрял, вдохновлял, утешал в отчаянии, как обещал, если нужно, разделить с тобой опасности. Известно тебе и другое – как склонил я на твою сторону патриарха и делал все, чего требовало время и смысл дружбы.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие.
Лев Диакон – один из крупнейших византийских авторов второй половины X века.В десяти книгах своей «Истории» он описал современные ему события внутренней и в особенности внешнеполитической жизни империи. Его повествование охватывает преимущественно 959 – 976 годы, хотя в ряде экскурсов он сообщает факты, относящиеся к более позднему времени (вплоть до 992 года).Труд Льва Диакона, близкого к придворным кругам и весьма осведомленного автора, – ценный и интересный источник не только по истории Византийской империи, но и Болгарии и Древней Руси: балканские войны киевского князя Святослава в 968 – 971 годах составляют один из основных сюжетов его сочинения.