Хроники Зимерии. Драконы, фараоны и принцесса - [8]
— Да, его надо замочить в воде, пока он не распухнет, — ответила я.
Старичок похвалил меня и отправился в путь, сообщив прежде, что гномика зовут Гровер. Из кузницы доносился звон металла, значит, кузнец был там. Я поспешно отворила лёгкую деревянную дверцу и вошла внутрь: в помещении было очень душно и воняло потом, Видимо, кузнец трудился тут без перерыва уже довольно долго.
— Извините, вы Бертран? — окликнула я рослого человека, стоящего у печи, раздувающего огонь мехами.
Кузнец повернулся ко мне и переспросил:
— Что такое?
— Я пришла к вам по наставлению вашего друга из Греданолокосса — лекаря Кантера.
Кузнец обрадовался:
— Сто лет не видел старого чёрта! Как он поживает? Продолжает заниматься магией?
Я не знала, что ответить, поэтому рассказала всё как есть, насчёт вооружённого налёта на Греданолокосс.
— Старый Кантер сказал, что вы сможете помочь мне вернуться в мои родные места. Вы сделаете это?
Бертран вытер руки о фартук и пошёл к выходу из кузницы, приказав следовать за ним. Мы поднялись в его дом, не столь роскошный, как у лекаря, но всё же довольно уютный и чистый, и он стал рыться в одной из тумбочек, стоящей у стены большой просторной комнаты.
— Я тебе сейчас кое-что подарю. Смотри!
Кузнец протянул мне маленький блестящий кругляшёк в золотой оправе. Взяв его в руки, я поняла, что это всего-навсего зеркальце, в которое смотрятся, когда хотят припудриться.
— Это не простое зеркало, — объяснил Бертран. — Оно способно перенести тебя туда, куда ты пожелаешь. Моя мать, колдунья Тираза, сама придумала такую вещь. Она хотела построить на территории Зимерии несколько порталов, чтобы быстро перемещаться по нашей земле, но так и не успела воплотить мечту в жизнь. Это зеркальце — один из прототипов того, что могло выйти из её задумки.
— А как оно работает? — поинтересовалась я.
— Очень просто. Тебе нужно дождаться, когда на небо выглянет Луна, или месяц, и поймать в зеркальце её отражение, задумав при этом место, куда хочешь попасть.
— И всё?
— Да, это совсем не сложно. В былое время я сам часто путешествовал таким образом по Зимерии… А сейчас уже годы не те. Ты можешь подождать здесь, пока не взойдёт Луна.
— Спасибо вам, — поблагодарила я Бертрана.
Когда стало совсем темно, я вышла на улицу, чтобы наконец перенестись при помощи зеркальца обратно домой. Каково же было моё разочарование, когда я увидела, что небо заволокли тучи, и что Луна не сможет явиться через них, чтобы я поймала её в зеркало. И тут меня словно чем-то поразило. Я вспомнила, что старый маг Кантер наделил меня своими способностями. Решив проверить, что из этого может выйти, я подняла руки к небу и, зажав кулаки, словно ухватившись за тучи, стала рвать их на части; небо стало расчищаться. Я почувствовала себя настолько могущественной, что совсем забыла, зачем я это делаю, и просто продолжала играться с магией. Из дома вышел кузнец и напомнил мне:
— Ты, кажется, хотела домой, не так ли?
Я густо покраснела и стала направлять зеркальце на Луну. Уловив её отражение, я зажмурилась и прошептала:
— Я хочу домой.
Глава III. Вперёд, в Зимерию!
Дети слушали принцессу, раскрыв от изумления рты.
— Что же было дальше? — спросил Вадим, едва Соланж закончила говорить.
— Когда я открыла глаза, то вновь оказалась на берегу моря. Я не сразу поняла, что нахожусь в своём родном Валье де Эскомбрерасе. Лишь обернувшись к городу, я узнала старые домишки, так до боли знакомые мне с рождения. Тогда же я почувствовала лёгкую тяжесть у себя за пазухой, словно что-то оттягивало моё платье вниз. Оказалось, что это был Гровер: он стал разбухать от сырого приморского воздуха, набирая вес. Я решила пойти к себе домой, но там никого не оказалось. Я понимала, что больше никогда не увижу свою маму, но мне очень не хотелось оставаться одной. Я решила путешествовать по миру, зарабатывая на жизнь демонстрацией своих магических способностей. И вот уже более шестидесяти лет я скитаюсь по всему свету, показывая чудеса. На протяжении всех этих лет Гровер был моим верным спутником и помощником. И должна сказать, что вы, дети, первые, кто узнал мою историю.
— Соланж, — обратилась Настя к девушке, — а что же стало с вашим отцом? Он погиб в Париже?
— Нет, — покачала головой принцесса. — Я слышала, что отец стал очень влиятельным человеком после войны, и решила, что не стоит обременять его напоминанием о себе. Он тоже считал, что мы с мамой погибли, поэтому женился во второй раз и обзавёлся новой семьёй. Он умер несколько лет назад.
— Соланж, вы сказали, что родились ещё до Второй Мировой войны, — поинтересовался Вадим. — Вы выглядите лет на двадцать, не более, как же такое возможно?
Соланж негромко усмехнулась:
— На двадцать? Ахах! Мне всего семнадцать, если перевести на мой истинный возраст, и семьдесят четыре, если считать в обыкновенных человеческих годах. Каждое десятилетие, проведённое в этом мире, равняется всего одному году по Зимерийским меркам, по которым я и живу.
— То есть, вы до сих пор посещаете Зимерию? — удивилась Настя.
— Конечно. Правда, не очень часто. Мне больше по душе этот мир.
— А вы знаете, кто были те всадники, что атаковали Греданолокосс?
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.