Хроники последнего лета - [19]

Изумленный майор не успел произнести ни слова, как жена перешла к активным действиям, ухватив подаренную на десятую годовщину свадьбы разделочную доску из твердого самшитового дерева.

Последовательность дальнейших событий достоверно неизвестна никому, кроме непосредственных участников. С уверенностью можно утверждать одно: последующие две недели Гасан Шарифович провел в больнице, причем, по странному стечению обстоятельств, рядом с палатой, в которой находился Рудаков. Супруга незадачливого участкового инспектора три раза в день приносила ему куриный бульон и кормила через трубочку, поскольку иных способов питания при его травмах попросту не существует.

Эта история не имела для майора Мамедова далеко идущих последствий, за исключением двух обстоятельств: при приближении жены он стал инстинктивно прикрывать голову руками и полностью перестал употреблять за ужином горячительные напитки.

V

Можно ли вообразить, что столь высокое должностное лицо как заместитель руководителя администрации президента Российской Федерации может страдать от любовной горячки?

Виктор Сергеевич целый день был не способен заниматься делами. Колушевский, угадавший состояние шефа, объявил его больным и отменил несколько встреч и совещаний. А Загорский с отсутствующим видом сидел в кресле, отказываясь отвечать на телефонные звонки. Анечка, почувствовав неладное, отправила полсотни истеричных эсэмэсок.

Сам же Виктор Сергеевич, если и вспоминал об умнице-красавице Анечке, то исключительно как о неприятной помехе. Нет, его отношение к жизни и собственное понимание слова «честь» полностью исключали формулу «с глаз долой — из сердца вон». Он, безусловно, позаботится о перспективной девушке, замолвит словечко, а, возможно, и пристроит в хорошие руки. Но все это — потом. Сейчас все мысли занимала Наташа.

Воображение рисовало образ женщины безупречно-прекрасной, можно сказать, совершенной. Она казалась высшим существом, к которому не то, что прикоснуться — посмотреть боязно. Загорский уже корил себя за то, что осмелился свободно с ней разговаривать.

В кабинет змеей проскользнул Добрый-Пролёткин. Он обладал феноменальным умением проходить мимо любой охраны. Говорят, его замечали даже в новом бункере Президента, куда допуск закрыт всем без исключения.

Добрый-Пролёткин на удивление спокойно воспринял отсутствующе-мечтательный взгляд своего непосредственного начальника.

— Виктор Сергеевич, а я с идейкой!

Загорский, услышав чарующий голос советника, сделал усилие и посмотрел на него вполне осмысленно, попутно обнаружив, что перед ним лежит пачка бумаги, изрисованная женскими профилями. Он отбросил ручку и спросил с раздражением:

— С какой идейкой?

— Я могу быть откровенным?

— Вы вообще о чем?

— Значит, могу. Я заметил, что вы обратили внимание на супругу нашего пациента.

Виктор Сергеевич от такой откровенности даже вздрогнул. Это оказалось неприятным, словно его застали за чем-то недостойным.

— Я не имею в виду ничего предосудительного, — заторопился Добрый-Пролёткин, — Наталья Владимировна Воробьева — несомненно, спокойная и уравновешенная особа. Исходя из этого, я предлагаю внести небольшие коррективы в наш план.

— Какие именно? — поинтересовался пришедший в себя Загорский.

— Очень просто. С ее помощью мы сделаем нашего противника другом. Наши спецы составили психологические профили Воробьевой и Рудакова. Интересная вещь получается: Воробьева — одна из немногих, кто может повлиять на Рудакова. А с ней продуктивный контакт возможен.

— Прекрасно. Но это не решает вопроса с Султаном. Он уже два дня в Москве, встречаться отказался, дал три дня на выдачу своего человека. В противном случае — перережет глотку Рудакову. Я так понял, по линии МВД — без результата?

Добрый-Пролёткин тяжело вздохнул и прижал руки к груди, показывая, насколько трудная идет работа.

— Как сказать… ведем переговоры.

— Может, пришло время моего разговора с министром?

— Рано пока. У меня есть комбинация, при которой эмвэдэшники не получат ничего, а Султан будет полностью удовлетворен.

— Это противоречит первоначальному плану?

— Да. Производим, так сказать корректировочку.

Виктор Сергеевич задумчиво взял ручку и нарисовал на листе церковный купол с крестом и полумесяцем. Добрый-Пролёткин наклонился, беспардонно взглянул на рисунок и тонко улыбнулся:

— Хорошие у вас мысли.

Загорский отбросил ручку и сердито сказал:

— Вы лучше расскажите о своей корректировочке.

— С радостью! — воскликнул Добрый-Пролёткин. — На самом деле базовая идея проста: если мы заручимся дружбой Воробьевой, то все, что произойдет с Рудаковым, будет ассоциироваться исключительно с Султаном. В конце концов, официально за охрану отвечает МВД.

— Вы предлагаете отдать Рудакова Султану?

— Ни Боже мой! Мы же не звери, в конце концов!

— Это радует. Тогда что?

— Мы проанализировали ситуацию, поработали с адвокатами. Формально позиция МВД простая — совершено нападение на Рудакова, потом на сотрудников, да еще с применением огнестрельного оружия. Вроде бы и взят на месте преступления. Но! Джигит с самого начала находился в отключке — это его Рудаков урной приголубил…