Хроники Нордланда: Кровь Лары - [76]

– Это правда? – Всхлипнула Мария. В груди стало горячо и радостно от слов Гэбриэла, которым она боялась поверить, и в то же время верила, потому, что так хотела, так хотела, чтобы это была правда! Унижения, через которые она прошла, в самом деле почти уничтожили её. Для такой гордой и сильной девушки пережитые унижения были хуже смерти. Гэбриэл, чувствовавший то же самое, понимал её, как никто, и старался помочь ей поверить в себя снова, пытался дать ей точку опоры, которая поможет ей встать на ноги и пережить душевный кризис.

– Правда. – Ответил он. – Чистая правда. На самом деле это ты меня спасла, и даже не сомневайся в этом. Теперь дело за малым: спаси себя и нашего ребёночка.

– А ты позволишь мне видеться с ним, когда он… когда он родится? – Замирая от страха и от надежды, спросила Мария. Для неё так естественно было ощущать себя абсолютно бесправной, что она и не подумала бы протестовать, отбери у неё Гэбриэл ребёнка на самом деле. Да что протестовать – она и обидеться бы не посмела.

– Мария… – Гэбриэл тяжело вздохнул, и девушка сжалась, решив, что это отказ. Но он продолжил:

– Хэ мне всё время вдалбливал одну мысль: что моя мать была шлюха, которая нагуляла меня с каким-то эльфом и бросила, продала за пригоршню медяков. И я всегда её ненавидел. Всегда. За всё, что со мною было… В сущности, то же, что и с тобой. Я так же сдался только ради друга… И так же и на стекле стоял, и ногти мне рвали… Всяко было. И я мечтал найти её и сделать с нею то же самое. Чтобы почувствовала на своей шкуре… Потом, правда, стал другое думать. Из-за тебя и Доктора, который как-то рассказал мне, как они тебя и твоего брата забрали, а семью вашу убили… Да, я стал другое думать. И ещё думал: а что, если моя мать была, как вы – родила в Садах Мечты, и меня забрали, а её убили?.. И так мне было хреново от этих мыслей… А главное – что я ненавидел свою мать, а она на самом деле не виновата передо мной ни в чём. А теперь я знаю, что она вообще была эльфийка, жена моего отца, и её убили и… – Он замер, и по тому, как он напрягся, Мария поняла, как ему больно. Осторожно погладила его по плечу.

– В общем, я это зачем сказал? – Взял себя в руки Гэбриэл. – Затем, чтобы у тебя и в мыслях не было, что я отниму у нашего ребёнка мать. Для меня мысли о матери – это такая боль, такое… что и не сказать. – Он отстранился, взял её за плечи и посмотрел в глаза. – Понимаешь меня?.. Я не позволю… никому… чтобы мои дети прошли через что-то похожее. Клянусь, я на всё пойду, убью, порву, руками разорву на части, зубами загрызу, но не дам никому обидеть своих детей. Я на Вэнни посмотрю, и мне так хреново от мысли, что мой отец чувствовал, когда я пропал, и он думал, что со мной и где я. Потому, что я теперь знаю, каково это, ПОНИМАЮ его. Мне от одной мысли, что эту девочку обидит кто, что она будет бояться, плакать, мучиться, мне так на душе… – Он зажмурился. – Короче, знай, Мария, знай всегда: и ты, и наш ребёнок – вы в безопасности, пока я жив. Я ни за что не отниму у него мать, как отняли у меня. Вы с ним будете в безопасности и вместе, даже не думай, ладно?

Мария кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова. Слёзы бежали по её щекам, но это были слезы благодарности, сочувствия и облегчения. Она сострадала Гэбриэлу в этот миг так, как может только тот, кто тоже пережил многое и выстрадал не меньше.

– Ну, вот. – Гэбриэл вытер ей слёзы. – Не плачь, сердце моё, сейчас тебя посмотрит врач… Не Доктор! – Он заметил, как она вздрогнула, и как дико блеснули её глаза. – Марчелло, врач моего брата… Он отличный врач, и человек хороший. На нашего Вонючку не похож ни капли. Я думаю, тот один такой… был.

– Был?.. – Прошептала Мария.

– Ну… – Гэбриэл усмехнулся, но усмешка вышла злой. – Я его встретил тут в Сандвикене… случайно… И так у меня дерьмо закипело, что я его… ну, скажем так: некрасиво с ним поступил. Если он после этого и выжил…

– Что ты с ним сделал? – Свистящим шёпотом спросила Мария, она аж задрожала вся. – Скажи, скажи!!! – Вцепилась изо всех сил ему в запястья. – Ты его убил?!

– Нет, так хорошо я ему не сделал. – Ответил Гэбриэл. – Я ему яйца отрезал, так что он больше не трахнет никого… нечем, – и того… по списку. Ногти отодрал, избил, солью посыпал и поставил коленями на стекло… Да так и бросил.

– Он кричал?! – Мария вся дрожала, глаза горели диким красным огнём. – Сильно?!

– Он визжал, как свинья, и рыдал, аж соплями весь уделался. – Ответил серьёзно Гэбриэл. – Тебе бы понравилось.

– Жаль, я не видела!!! – Пошептала, дрожа, Мария. – Как жаль!!! Спасибо тебе… спасибо!!!

Марчелло осмотрел Марию – в отличие от Доктора, он даже её не трогал, и не просил раздеться, только осмотрел рубцы на плечах и на руках, и только задавал вопросы, – и сказал:

– Она слишком истощена. Я уже знаю, как живучи эльфы, и как быстро поправляются от самых страшных увечий, но даже для эльфа сеньорита слишком истощена. Это не нормально, и опасно для бамбино… ребёнка.

– И что делать?! – Встревожился Гэбриэл.

– Положиться на природу. – Пожал плечами Марчелло. – И очень хорошо кушать. Много кушать, много яиц, молока, масла, овощи, зелень, мясо…