Хроники Нордланда: Кровь Лары - [70]

– Это мой муж… мой муж! Они выпили и мяса захотели… А корова, она же одна нас кормит, молоко и творог… Ваша светлость… милорды… Без неё… И дочка её обожает… Муж, он глупый, когда пьяный, но он хороший, правда! – Женщина сама не знала, кого выгораживать: и мужа жалко, и без коровы они пропадут, и что делать, понятия не имела. Граф Валенский выглядел надменным и жестоким, да и уедет он, а всё останется: и пьющий муж, и местная графиня, и хворающая дочка…

– Мяса они захотели… – Гэбриэл был в бешенстве. – Ур-роды! Успокой девчонку, вот… – Он взял у Иво яблочный пирог, протянул женщине. – Дай ей, чтобы не плакала. У меня своя дочка, такая же. – Женщина быстро глянула, увидела перепуганную Вэнни, лицо смягчилось:

– Какая миленькая! Вы не бойтесь, я не глазливая… Спасибо, ваша светлость. – Дала девочке пирог, и та вцепилась в подарок, как Вэнни когда-то, засопела, всхлипывая.

– Почему вы голодаете? – Мягче спросил Гэбриэл.

– Да… – Женщина смутилась, виновато и пугливо глянула на мужа. – Как-то…

– Что, – презрительно скривился Гэбриэл на мужчин, – пьёте, чтобы не работать, а ребёнку есть нечего?!

– А как работать?! – Воскликнула женщина. – Как только начали строиться, коз завели, хотели сыроварню свою… Тут же приехали, и такой налог потребовали! Пришлось всех коз им и отдать, а как мы на них копили! Всё моё приданое на строительство ушло…

– Что, местная графиня?

– Если бы! – Женщина испуганно понизила голос. – От лорда Хозяина… Против него графиня и голоса поднять не смеет, он её давно грозится выгнать из замка…

– Почему к герцогу не обращаетесь?

– Кто пробовал, даже до Грачовника не доезжали. – Призналась женщина. Девочка расправилась с пирогом, и теперь смотрела на Вэнни, а та – с живым любопытством, – на неё. Им были скучны разговоры взрослых, и Иво, заметив интерес ребёнка, спешился и ссадил Вэнни с молчаливого согласия Гэбриэла.

– Как тебя зовут? – Спросила Вэнни.

– Минни.

– А меня Вэнни. Почему ты плакала?

– Мою Дочку хотели зарезать. – Губы Минни скривились при воспоминании о страшном. – А она кричала.

– Мы немного задержимся. – Повернулся к своим спутникам Гэбриэл. – Мне нужно поговорить с местной графиней. Как её? – Он обратился к женщине, и та быстро ответила:

– Леди Изольда.

– Вот. – Гэбриэл дал ей несколько талеров. – Скоро всё изменится. Мы с братом наведём порядок, не сомневайся. И копи деньги на новую сыроварню. Тех, кто строится и открывает своё дело, его высочество освобождает от налога на три года, а если нужно, и ссужает деньги. А местному… хозяину скоро будет не до вас. Мы с братом пришлём к вам и в другие посёлки своих людей, которые будут следить, чтобы с вас не брали лишнего. И чтобы детей своих, – он вновь глянул на хорошенькую рожицу Минни, – не уродовали.

Замок леди Изольды был небольшой и не очень-то богатый. Мягко говоря. Единственным его украшением внутри были ажурные белоснежные занавески, которые выглядели совсем новыми; всё остальное несло печать времени и ветхости. Как и сама графиня, которая встретила их впопыхах – не ожидала визита таких лиц. Честно-то сказать, к ней уже лет двадцать никто не являлся рангом повыше, чем управляющие или Гестен.

– Ваше высочество, – присела она в поклоне после того, как Нэш представил Гэбриэла и короля эльфов, – и ваше величество! это великая честь для меня! Что я могу… – Она в уме лихорадочно перебирала небогатые запасы своего замка, чтобы не ударить в грязь лицом и принять гостей, как подобает.

– Мы не голодны. – Возразил Гэбриэл. Сел в предложенное кресло. – Я не герцог, конечно, но действую от лица моего брата. Будьте уверены, всё, что я скажу, всё, что решу, он одобрит.

– Вы очень на него похожи. – Призналась графиня. – Просто удивительное сходство. Я его видела недавно… Имела честь… счастье… – Она смешалась. Женщина была худая, нервная, с тоской и застарелым страхом в глазах. Руки её находились в постоянном движении, пальцы перебирали пояс, то и дело нашаривали и выпускали чётки, она нервно дотрагивалась до лица, то и дело трогала волосы. Ей было лет сорок; возможно, меньше – слишком уж она была измучена. Гэбриэл хотел ругаться и угрожать, но, рассмотрев, кто перед ним, изменил решение: она и так уж была запугана, дальше некуда. Сжал пальцами переносицу, раздумывая, как быть. Она смотрела на него с робкой надеждой, непонятно, на что. И, повинуясь внезапному наитию, он попросил своих спутников оставить их, чтобы поговорить с графиней наедине.

– Давно вы вдова? – Спросил, едва они остались одни.

– Четыре года. – Ответила она с лёгким удивлением в глазах.

– Муж ездил в Редстоун? Часто?

Она испугалась. Прикусила губу, и Гэбриэл легко читал её мысли: удивление, решимость всё отрицать, понимание, что он знает, стыд. И облегчение.

– Раз в три месяца. – Прошептала обречённо. – Я сначала радовалась.

– Радовалась?..

– Он оставил меня в покое, когда стал туда ездить. Он меня страшно бил, страшно. Я скинула трижды, пока не потеряла способность вообще родить. Муж… он каялся. Приходил в себя, и каялся. А потом на него снова что-то накатывало, и он… словно с ума сходил… И меня, и слуг, и животных… Мог бросить щенка в камин живьём… Но когда стал ездить в Редстоун, стал лучше. Проще. Но… не долго.