Хроники Маджипура - [68]

Жена больше ни о чем не спрашивала, она лишь с тревогой глядела на него.

Халигейн с трудом мог заниматься делами. Кредиторы, потребность в новых кредитах, производство, жалобы покупателей – все кружилось вокруг водоворотом падающих листьев. В тайне от всех он рылся в библиотеке в поисках сведений о Короле Снов и его силах, словно подцепил какую-то необычную болезнь, о которой хотел разузнать побольше. Сведения были скудными и ясными: Король Снов являлся проводником Закона с силой, равной силе Понтифекса, Коронала или Леди и сотни лет его обязанностью является наложение наказаний на виновных в преступлениях.

Суда не было, опротестовывать было нечего, и Халигейн молча защищался…

Но он не знал, что для этого нужно, и Королю Снов это было известно. По мере того, как продолжались страшные послания, терзающие душу и оставляющие от нервов тоненькие ниточки, Халигейн все отчетливей понимал, что у него нет ни возможности, ни надежды противостоять им. Его жизнь в Сти кончилась. Один опрометчивый шаг, и он станет изгнанником, вынужденным скитаться по огромному лику Маджипура в поисках укрытия.

– Мне нужно отдохнуть, – объявил он жене. – Съезжу куда-нибудь На месяц-другой, может, удастся восстановить душевный покой и успокоить нервы.

Не откладывая более, он вызвал сына – юноша стал почти мужчиной и мог действовать, вести дела – и передал ему все свои права торговца. После чего, имея при себе небольшую сумму, которую сумел наскрести с сильно уменьшившихся доходов, выбрался из родного города на борту третьеразрядного флотера в выбранный наугад Норморк, входивший в число Склоновых Городов – у подножья Замковой Горы.

Не прошло и часа после отъезда, как он решил никогда не называться Сигмаром Халигейном, а именовать отныне себя Макланом Форба. Неужели он надеялся, что этого достаточно, чтобы обмануть Короля Снов!

Возможно.

Флотер плыл над склонами Замковой Горы и, пока спустился от Сти к Норморку, миновал Нижний Санбрек, Бибирун, Толингарский Барьер, и в каждом городе, в каждой ночлежке Халигейн отправлялся в кровать, замирая от страха, с ужасом цепляясь за подушку, но приходившие сны были обычными снами усталого и измученного человека без той призрачной напряженности, отличавшей послания Короля Снов.

С радостью глядя на симметрию и опрятность садов Толингарского Барьера, ничем не напоминающих угрожающее бесплодие земель в его снах, Халигейн начал потихоньку расслабляться. Он сравнивал сады с навеянными посланиями образами и с удивлением понял, что хотя никогда не видел их раньше, Король Снов показал ему эти сады до мельчайших подробностей, прежде чем обратил их в ужас, и это означало, что послания передают целый поток новых данных, не известных воспринимающему ранее, а следовательно, обычные сны просто накладывались на послания.

Это частично отвечало на волновавший его вопрос. Он не понимал, то ли Король Снов просто освобождает его подсознание, затрагивая издалека темные глубины, то ли по-настоящему высвечивает образы. Очевидно, второе, поскольку некоторые кошмары создавались специально для него, Сигмара Халигейна, чтобы опять-таки растормошить подсознание. Он вспомнил, как сомневался, что на Сувраеле есть столько народу, чтобы управиться с такой работой, но если людей хватало, глупо было думать, что удастся скрыться от них. И все же он предпочитал верить, что у Короля Снов и его подручных существует расписание страшных посланий – ему, например, сначала послали зубы, потом серые сальные капли, а затем огненное море крови. Возможно, пытался он убедить себя, что сейчас они нацеливают новые ужасы на его пустую подушку в Сти.

Миновав Дундилмир и Стипул, он прибыл в Норморк – темный, наглухо отгороженный стенами город, венчающий грозные зубцы Гребня Норморка.

Ему подсознательно казалось, будто Норморк, наглухо закрытый со всех сторон циклопическими каменными блоками, лучше всего подходит для укрытия.

Но он понимал, что даже эти стены не в силах задержать мстительные стрелы короля Снов.

Врата Деккерета – глаз в пятидесятифутовой стене – были открыты всегда.

Единственная брешь в укреплении, окантованная полированным черным деревом.

Халигейн предпочел бы, чтобы они стояли закрытыми на тройной замок, но, разумеется, они были распахнуты настежь. Лорд Деккерет возвел их на тридцать третий год своего благостного царствования и приказал, чтобы они закрывались лишь в случае, когда миру будет грозить опасность, а в эти дни счастливого правления Лорда Кинникена и Понтифекса Тимина все на Маджипуре расцветало, кроме мятущейся души бывшего Сигмара Халигейна, называвшегося отныне Макланом Форба. Под именем Форба он нашел приют в дешевой гостинице, под тем же именем устроился на службу по осмотру стен, и ежедневно выдирал цепкую травку из бессмертной каменной кладки. Под именем Форба он каждую ночь засыпал, боясь того, что могло прийти, но проходили недели за неделей, а он видел только смазанные и бессмысленные видения обычных снов. Девять месяцев прожил он в Норморке, надеясь, что ускользнул от Короля Снов, но однажды ночью, когда после доброй закуски и фляжки отличного красного вина растянулся на постели, чувствуя себя совершенно счастливым в первый раз за долгое время после встречи с Клеймом, и уснул, послание с Сувраеля настигло его и терзало душу, приковав к чудовищным образам тающей плоти и рекам грязи. Когда послание завершилось, Халигейн проснулся в слезах, поняв, что нет никакой возможности надолго скрыться от мстительных сил Наказания.