Хроники Иттирии. Песня Мора - [55]
— Д-да не бойся, поделюсь я с тобой, — бросил парень, переводя взгляд на зубастика.
Прижав к голове уши, зверек в немом поклоне возложил на землю два бурых кругляша.
— Юми, мне не д-до твоих игр сейчас, — пробурчал Калеб.
Зверек прижал лапки к груди и жалостливыми глазами не угодившего хозяину раба посмотрел на человека.
Калеб раздраженно вздохнул и потянулся к принесенному подарку. Неровные кругляши звонко стукнулись друг о друга. Глаза человека, в дань уважения зубастому проводнику, стали плавно увеличиваться в размерах. В ладони парня звонко позвякивали кремни.
Благодаря зубастику разжечь огонь теперь стало проще легкого. Обзаведясь кремнями, Калеб с удовольствием практиковал свое новое умение при каждом возможном случае. Благо сухих веток под ногами валялось в избытке.
Но теперь появилась новая проблема. Вода. Точнее, ее отсутствие.
Каждое утро на рассвете Калеб собирал росу рукавом своей куртки. Плотная ткань намокала неохотно. А потом с еще большей неохотой делилась живительной влагой с человеком. Битый час уходил на то, чтобы по паре капель вдоволь напиться.
Юми, как всегда с большим интересом следивший за всеми неудачами человека, успокаивающе пищал свое имя и терпеливо ждал. О чем думал в эти минуты зверек, как всегда оставалось загадкой. Так же, как загадкой осталось, откуда он припер на одном из привалов бамбуковую флягу, наполовину наполненную водой.
Сизый дымок тонкой струйкой потянулся к небесам. Очередной самостоятельно добытый Калебом огонек уже вовсю грыз предложенную ему пищу. Парень аккуратно положил рядом с тонкими березовыми ветками одинокую шишку — все, что ему удалось подобрать по дороге. Остается надеяться на очередное гастрономическое чудо от зубастого повара.
Юми уже полчаса как убежал в лес. Должно быть, сам отправился на охоту. Калеб не раз приглашал зубастика разделить с собой трапезу, но тот лишь причмокивал, говорил, что его зовут «Юми» и отправлялся к ближайшему дереву грызть свою палочку. Может, стесняется, а может, и не ест такое. Вон зубы какие — явно на живую плоть рассчитаны, а не на морковку с грибами. Хотя, и от рыбы с улитками зверек в свое время тоже отказался.
Скрестив ноги, Калеб устроился поближе к огню. Парень закрыл глаза и сделал глубокий вдох. С каждым днем рука беспокоила его все больше. Боли не было, но пальцы потеряли чувствительность. Калеб едва не оторвал себе ноготь, но так ничего и не почувствовал.
Парень не сомневался, что сможет побороть эту заразу. Что там укус какой-то твари? Его пару лет назад фирийский скорпион на жало посадил, и ничего, за пару дней выкарабкался. Пришлось только легенду сочинять о том, что скорпион потерял силу своего яда от старости. После этого пару перебравших браги надсмотрщиков даже поспорили с кем-то, что им не страшен яд скорпиона. Тогда Калеб впервые на своей памяти напился. Смерть пьяниц он записал на свой счет.
Парень закрыл глаза и сосредоточился на размеренном бое своего сердца.
Бом-Бом… Бом-Бом…
Медленный вдох и выдох. Вдох и выдох. Вдох.
Калеб задержал дыхание.
Бом… Бом… Бом…
Замедляющийся барабан отзывался в его висках. Голова наполнялась шелестом листвы и нарастающим звоном. Закрытые веки плавно сменили цвет с нежно-розового к светло-зеленому. Тонкий поток Силы по воле человека направился в правую руку. Теплая волна медленно подвигалась по застывшим венам. Легким покалыванием отзывались борозды жутких шрамов… Мерным шелестом оживали голоса в голове. Едва теплящийся поток задрожал. Навязчивый шепот его разума требовал прекратить и поберечь силы…
Громкий писк застал парня врасплох. Калеб открыл глаза. Слишком резко. Голова тут же загудела контуженным шмелем. Человек судорожно потряс головой, пытаясь прогнать навалившуюся дрему. Следующий писк Юми заставил парня подскочит на ноги.
Зверек выпрыгнул из зарослей и со всех ног ломанулся в сторону Калеба. Человек сделал шаг назад и едва не упал, зацепившись за выломанную для костра мертвую березку.
Подбежав к человеку, Юми тут же спрятался за его ногой. Бросив один испуганный взгляд на Калеба, зубастик крепко прижал к голове ушки и поплотнее обхватил ладошками штанину своего защитника.
— Гат! — Указав пальчиком в сторону леса, жалобно пропищал Юми.
Калеб нервно сглотнул подползший к горлу комок. Новое слово в арсенале зверька пугало еще больше. Из зарослей, откуда пару мгновений назад вынырнул зубастик, послышался шум ломающихся веток.
— Ты мне в следующий раз арбалет какой-нибудь приволоки, хорошо? — Парень схватил березку и судорожными движениями принялся обламывать сухие ветки. — Если, конечно, у нас на этом разе все и не закончится…
Глава 6. Эдрик
Теплый свет едва пробивался сквозь густые зеленые кроны. Нежные лучи приятно ласкали кожу. Свежий запах утреннего леса бодрил, заставляя промерзшие за ночь мысли бодро шевелиться в голове.
Со стороны эльф казался спящим. Размеренное дыхание, плавно вздымающаяся грудь. Но едва подрагивающие веки выдавали в нем затаившегося в засаде хищника. Так и есть. Привалившись к толстому корню, Эдрик внимательно вслушивался в звуки леса, ожидая, когда мелкий вредитель в очередной раз придет покушаться на его собственность. Дохлая белка уже ждала своего «нового хозяина».
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.