Хроники Фирнберга - [73]

Наверное один из тех кто раскрывает свой разум пытаясь увидеть смутные отсветы иных миров.

Но были и те, кто интересовался не просто видениями других миров, которые хоть и чужды привычному пространству, но все же материальны у себя там.

Издавна встречаются такие, кто хотел бы заглянуть за грань самой смерти. Но воистину непростая судьба подталкивает к поиску таких знаний.

Фирнберг хорош тем, что дает возможность остановиться, подумать, забыв о времени. Отдохнуть душе.

По мнению фирнбергских отшельников, неполноценная душонка смертного, с которой он рождается, слишком слаба и животна, и только с очень большой натяжкой может называться душой. Упрекая простую душу в животности, они имели в виду совсем не то, что обычно имеют в виду люди склонные к ханжеству, а просто слабости, которые ущемляют душу теле, которое привычно влачит обыденное существование. Такая обычная человеческая душа все равно не пригодна для жизни в Вечности. И ей нет никакой пользы от слабого намека на возможность потустороннего бессмертия.

Мудрецы, постигающие неведомые тайны в безлюдных краях, говорят, что надо создавать свою душу самому. Сознательно созидать так же как они долго и терпеливо строят свою башню.

К процессу созидания собственной души надо подходить творчески, как к особому искусству, возвышая силу духа, сочетая познание, созерцание и глубокое запечатление в себе красоты мира, через которую проглядывает Вечность.

* * *

Вечером герцог принимал в своих покоях главного государственного казначея, почтенного Одельмара.

Феобальд признавался себе, что чувствует себя очень неуютно в финрбергском замке с его мрачными залами, которые не полностью освещает огонь каминов, где колышутся тени старых знамен, в темноватых неотапливаемых переходах между башнями, где камень порой серебрится инеем в свете факела. Цитадель чужой гордости, обитель чужого духа.

— В этом году мне особенно требуется собрать много налогов. От этого зависит сможем ли мы выстоять в войне. Это очень важно, господин казначей, очень важно. Я знаю, что в Фирнберге принято у некоторых баронов не платить налоги годами. Но в этом году я возьму с них не только недоимки за прошлое, но и на год вперед! Они не понимают что деньги нужны на защиту всей страны?

— Положение со сбором налогов этой осенью стало еще хуже. Простые селяне прячут все что могут, жители отдаленных хуторов и сел стараются не выходить из своей глухомани и не привезли товары в счет налога. А некоторые принципиально отказались платить налог и делают запасы.

— Они должны быть арестованы. Сколько их?

— Пока трое.

— Из ордена?

— Двое не из ордена, один из грифонариев. Все трое имеют хорошо укрепленные замки в особенно недоступной местности. И вместо выплаты налога пустили средства на подготовку к осаде, хорошо запаслись продовольствием, они готовы к тому что Вы попытаетесь их арестовать.

— Проклятие. Нам еще не хватало мятежа когда начинается война. Но я постараюсь, чтобы мятежники были побеждены в самое короткое время.

— Они знали на что рассчитывали. Взять штурмом эти укрепления не получится. Вашим войсками придется испытать все трудности зимней осады, она обещает быть тяжкой. В то время как осажденные будут жить в недоступном замке, а осаждающие в палатках зимой под горным ветром. Но сомнительно что осада окончится даже весной. В Фирнберге принято даже в спокойные годы иметь немалые запасы, гарнизон в замках небольшой, так что не удивлюсь, что запас для них окажется менее чем двухлетним. Еще есть опасение, что к осаде Ваши войска до войны приступить не успеют. Во владения мятежников путь пешему войску неблизкий, уже пошли снегопады…

— Проклятые предатели, знали когда ударить в спину! Но я не собираюсь вести долгую осаду. Только штурм. Есть же грифоны.

— Они не участвуют во внутренних конфликтах.

— Надо заставить!

— Ваше величество, я всего лишь казначей… — напомнил Одельмар.

— Верно. О решительных мерах относительно мятежников мне придется поговорить с другими.

Чиновник поклонился.

— Я слышал, господин казначей, что в этом году очень неважно обстоит дело с выплатами денег союзниками по вассальному договору. И северные баронства и графы на западе уверяют что не смогут выплатить герцогству причитающееся.

— Да, государь. Бароны на севере как всегда жалуются, что не смогли собрать налоги из-за неурожая. А графства находятся в тяжелом положении из-за угрозы предстоящей войны и готовятся к осаде.

— Графы разве не понимают, что в такое время им особенно требуется союзник? Союзники считают, что от нас не будет пользы потому что именно на нас придется основной удар в этой войне? Они всегда звали на помощь грифонов из Фирнберга. Они про это забыли?

— Они про это не забыли, государь, совсем не забыли, — многозначительно произнес казначей. — Именно по грифонов они не забыли, как оказалось…

— Это это значит?

— На самом деле союзники выплатили должное герцогству.

— Но почему я про это не знаю?

— Они выплатили герцогству, но не герцогу.

Феобальд изменился в лице. — Как может быть, что такие деньги идут в государство в обход меня?

— Вассалы заявили, что не способны платить по договору, но тайно заплатили, только не Вам, а ордену грифонариев.