Хроника частной жизни - [4]

По ходу “выбивания из него показаний” и бесконечного его молчания “член коллегии” неоднократно ему намекал,что сам с большим удовольствием,если позволит начальство, вго-нит пулю в его затылок.Страстный гнев и возмущенная гор-дость человека,путались в мыслях Ивана,когда он молился без слов,молитвой всего смертного тела и лишь дух,выходя из общего беспокойства своего “я” жил своей таинственной жиз-нью,взъерошивая его созерцание мыслей ярких,чистых как воздух ясного утра.Он уже был готов к смерти и ждал избав-ления от жизни.

Изъязвленная жизнь требвала своего выхода.Умному человеку при революциях жить можно.А он был дурак.Рожал детей и учил их труду,а не неумеренному потреблению печат-ного слова.Подходил конец паскудной картине его жизни при советской власти.И он с тоскливым отчаянием разбирал тугие узелки этой недолгой жизни при Советах,где простонародная революция требовала “держать уши вилкой и стоять на стра-же”.Острый глаз соглядатая срывал лохмотья минут с частной жизни и требовал общественной работы в счет трудоповин-ности,где из словесной мякоти многочасовых докладов выпи-рали ребра задач борьбы с буржуазией,раскулачивание, кол-лективизация и углубленное классовое расслоение.

Иногда его помещали в “горячий”карцер.Этот карцер рас-положен на первом этаже над баней,где помимо помывки обычно осуществлялись расстрелы заключенных.Он знал,что после пыток при всяких условиях следует расстрел.В прин-ципе все это называлось “воспитанием и культурной рабо-той”по перевоспитанию заключенных в полном соответствии с 24 статьей Уголовного Кодекса:”Карательная политика совет-ского правительства основана на гуманных принципах и пре-следует не возмездие за совершенное преступление,а исключи-тельно воспитательные цели…. строжайше возбраняется делать все то,что могло бы причинить заключенному ненужные мо-ральные и физические страдания”.

Иван не был мистиком,в предчувствия и гадания не верил,но простая внутренняя молитва,которая творилась им ежедневно и еженощно делала лицо его по мере испытаний им переносимых все благостней и благостней.И это явление не ускользало от неподвижных взглядов его мучителей, смот-ревших цепко из-под узеньких звериных век.В прямом, без-боязненно открытом взгляде его,мучители лишь ловили мер-цание тайны,глубочайшей и сокровеннейшей,полной необъяс-нимых угроз и зловещих обещаний.И о нем в тюрьме стала крепнуть тревожная,глухая и безликая молва.-”Праведник! ”Следователь с неподвижными глазами и большими ушами ло-вил бегающие слухи тюрьмы и изгалялся еще страшнее, хлопая оттопыренными ушами,брызгая слюной, стекавшей по низкому подбородку.Его бессмысленный зловещий смех и неподвижная маска-лицо,как ни странно,не производили на Ивана должного устрашающего впечатления.

Более того,оставаясь один на один с собой в карцере,иног-да, дух его вычерчивал голубое небо,резные трепещущие лис-тья деревьев и цветов,он улавливал их возбуждающие запахи, и вся стена карцера вдруг беззвучно сползала вниз и нак-рывала его.И веселая залихватская пляска его помертвелого лица,просматриваемая в волчек надзирателем,не раз и не два заставляла открываться двери карцера,в которую вламыва-лись его мучители и возвращали его к социалистической дей-ствительности,которая в своем роде была теперь для них един-ственной реальностью,и они не желали отпускать его в новый видимый им мир без унылого вида их красной казармы и светлого будущего их тесной коммуны.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Нельзя долго оставаться в одиночестве и жить вне отечест-ва.Отечество допрос за допросом изымалось из его сознания, бумаги допросов начинали лягаться, и с их страниц хлынула ночь плясок в масках не только его мучителей,но и утеши-телей мыслимых и немыслимых с их объективными про-явлениями,вплетаемыми в строки плача и смеха,вздохами па-лящего зноя тропических стран,пенящимися волнами, поро-ховым дымом кораблей,прошедших и грядущих битв.

Где та рука мастера,которая найдет объективный метод как “твердую точку опоры”,чтобы рассмотреть психическую дея-тельность личности в связи с нервными процессами, привле-кая для объяснения материалы физиологии высшей нервной деятельности как слово,как инструмент, как циркуль, опреде-ляющий роль револьвера в надлежащей руке большевика? ”Стачка и восстание как единственный метод борьбы между трудом и капиталом”-превращается в нежный стыд педагогики большевиков,убаюкивающий подследственных в области пси-хологии,социологии и искусствоведения на жарких игрищах работы следователей.Удар и стон,кровь и буря, кипенье непо-чатых сил, и замкнут первый круг.Первый круг еще не сама вечность,но предназначение вечности,еще не ливень звезд,в которых можно дать механистическую трактовку психи-ческих процессов,протекающих в голове подследственного в форме эпифеноменов актов поведения.Вот почему следствие, не утомляясь утолять страдание,отдаляет смерть от ослабев-ших.Первый круг……

Его мечь сверкал и разил.

И помнил он,слова еврейских пророков Амоса и Исайи, которые часто повторял его предок, проникшийся учением этих пророков при взятии Самарии, когда царь великой Ассирии СалмансарV,сын бесподобного Тиглата-Плассара,да будет благословенно имя его,опиравшийся на народ-армию пленил 30000 израильтян и увел их в рабство,заселив земли Самарии выходцами из города-крепости Кут.