Сколки да Осколки

СКОЛКИ

МИГ ЖИЗНИ

Дар мгновенный, дар прекрасный…

“Жизнь”.Клюшников В.П.(1811-1895),1841г.

Дар чудесный,дар небесный

Жизни чертит назначенье,

Разум спит,а сердцу тесно

В жесткой пучности биений.

Равнодушно мир взирает

На борьбу слепых сердец

И усталостью пытает,

Предрекая наш конец.

Постигая смысл твореньем,

Созидая Духа путь,

Жизнь в нас входит откровеньем,

Дав нам Миг в себя вдохнуть.

БЕГ СТАИ

Уходим буднично и тихо

В врата неведомого рая,

Живем умом не отдыхая,

Но ожидая Тьму и Лихо.

Уныла человеческая стая,

Рыдая гением сквозь слезы психа,

Она в забвении постыло вырастает,

В себе являя шлюху и шутиху.

Шершавым языком

мы шепелявим измы,

И наспех,все бегом,

Не ведая Отчизны,

Уже в аду от страха не страдаем,

Ведь рай наш ад,-и мы себя пытаем.

АШДОД

Все сотворено в противоположении…

“Тания”Рабби Шнеур-Залман из Ляды(1746-1813).

Над сизой хмарью белого Ашдода

Таилась влажность моря и покоя,

И буря гнева человеческого рода

Из тьмы веков взирала,стоя,

На смех беспечного народа,

На стеки,танцы и сепур,

Детей пейсатых лопотанье,

Огней мятущихся лобзанье

В объятьи дачных синекур.

Жизнь куролесила,металась,

Кипела в пенности прибоя

И смыслом томным рассыпалась

На перьях ветренного зноя.

Стоял и я,умытый веком

Кровавых распрей,бурь и гроз,-

Непросто зваться человеком,

Который счастье в сердце нес.

ЕЛИ

Я вижу елей пышные громады

в их сизой седине и философском сне

вокруг трепещущего сада,

в кленовом трепете,березовом огне.

Их мудрость поражает вечное томленье,

а ум в аду сомнением живет,

Но сердца мысль,преодолев сомненье

в весне кленовой трепетности ждет.

Вот почему в природе лишь единство

И благость доброты,и существо мечты.

Пройдя сквозь Миг,осмысли совершенство,-

Войди в твой сад ,и сам прозреешь ты.

К 140-ЛЕТИЮ И.АННЕНСКОГО

Ты поэт из поэтов,

И в дрожащей тоске

рассказал нам о лете,

о зиме,о весне,

о смычках и о струнах,

о сверкающем льде,

о безоблачно-лунном

теплом свете во мне.

Ты прорвался сквозь образ

в несказанный кристалл,

Но споткнулся и обмер,

потому что устал.

Ну а Русь продолжала

песни-вихри крутить

И с надрывностью ржавой

в бардах пьянить и выть.

СВЯТОЙ СЕБАСТЬЯН

Стоит.Но как бы распростерт;

лишь сгустком воли одержимый.

Он Богородицей намоленно хранимый

как лепестки венка весь собран и един.

И стрелы тут.И стрелы там

порвали связи слабой плоти,

дрожжа концами в развороте.

А он все жил с улыбкой пополам.

В ней вся печаль заключена.

Во взгляде глаз распластана она

без лжи,без сожалений с суетою,

презреньем лишь обращена

к низвергнувшим прекрасное собою.

В ОКНЕ

Грустный август плачется ночами

в том улыбчивом сиреневом окне.

И серебряными мертвыми очами

распластались лужи в полусне.

В том окне рябиновые груди,

прижимаясь страстно и тепло,

словно обездоленные люди,

смотрят в мокрое от сырости стекло.

Зашагали тени,сапогами

хлюпая по сизым мостовым,

А тоска от месяца рогами

забодает, делая больным.

В том окне себя я часто вижу,

В том окне из синих стекол-льдин

Силуэт мой ближе,ближе,ближе.

Но всегда один,один,один.

ФОТОГРАФИЯ ОТЦА.1932.

Матовая бледность.За

легкой напряженностью овала

лица анфас следят глаза,

как будто встроенные вдаль,

которая еще не открывала

свои тревоги,боли и печаль,

но сединой она уже сверкала

на глянцеватой черноте волос

и цепкой лапкою морщин

едва заметно иссякала

углы у губ и глаз.Не виден рост.

Но светотенью из глубин

не напряженность исходила

пиджачной пары как корсет,-

интеллегентность в нем застыла,

Он был в нее тогда одет,

когда вокруг ее хулили,

и все в рабочих блузах были.

ФОТОГРАФИЯ МАТЕРИ.1932.

Как в прошлом будущее снится,

Как свежесть пахнущей грозы,-

куются молодостью лица,-

надеждой страстною полны,

надежой веры в силу духа,

надеждой в преданность любви…-

И черный миг в проклятье рухнет,

Час встанет,что ни говори.

Еще никто,никто не ведал,но

в развороте головы,

в прическе,разве не смешно,

как в волнах тающей молвы

незаурядность выступала,

в прах превращая красоту,

разбег бровей сгибая сильно,

дышала мило и софийно,

встречая чистую мечту.

СТАТУЯ У ПРУДА

Безлика и безчувственна вода

в пруду молчащем и глубоком,

И холодом от мраморного льда

взирает статуя устало,одиноко.

Бесстрастный взгляд уносится веками,

не чувствуя осенней немоты,

И жизни всетрепещущее пламя

не трогает ее красивой наготы.

Мы перед ней

не духом одиноки,

а скоротечностью

и тленом наших дней,

И глядя на нее,

мы чувствуем глубоко,

но не завидуем мы ей.

КОМПОЗИТОР

Слов нет. Но давят душу звуки

крылатою озвученностью чувств,

В гармонии, испытывая муки,

пульс зажигает звезды у искусств.

Небесное пространство необъятно,

Но все же меньше трепетной души,

осмыслившей пустую вероятность,

укравшей судьбы звуков у тиши.

Пусть тишина как вакуум небесный

хранит в себе мелодию и смысл,

Но он поймет, озвучит эти песни,

межзведный ритм у зведных коромысл.

Уйдет в ничто. И будет песня эта

его лицом,глазами у озер,

душой лесов и памятью у лета,

И превратится в осени узор.

ДАЛЕКАЯ ОСЕНЬ

На асфальте осенние листья

умирают в безумной тоске,

Часто звонкое прошлое снится

словно новое в далеке.

Вспоминают деревья нагие

свой весенний плакучий наряд,

И колебелет их ветви сухие

золотой,золотой листопад.

В цвет оранжевый скамьи одеты-

молчаливых аллей караул,

Счастье бродит тропинками где-то,

Но его видно ветер спугнул.