Хроника частной жизни - [39]

Разинули свой испуг двери аудиторий,не вмещавшие желающих услышать и увидеть как пролезшая в обучение буржуазия будет себя клеймить да отчитываться в своем теплосердечии к власти.И крашеные буквы позора пестрели на всех плакатах и вывесках,объединяясь в слова так,что на сердце читающих,к которым все это западало в глаза,плакала ночь,утираясь простынями слез.

И хотя Валентин был пролетарий,а в 1905году его отец вместе с Кировым выбирался по канализации из горящего здания,где профсоюзы разговоры разговаривали,а затем всех их там подожгли да на штыки,прыгавших из горящих окон, поднимали,но память человеческая коротка да и всегда желает вспоминать только то,что очень хочется.Поэтому обличи-тельный рев стоял в гулких шагах речей обвинителей предо-статочный,так что из комсомола Валентина выперли в два счета,но все же пролетарский папа,видимо,подсознательно помог,то ли мебель в аудитории,которая производилась под присмотром Алесандра Валентиновича давила на ягодицы за столом президиума сидящих так крупчато особым образом,что Валентин не был сдан пока для присмотра в сидельники особым органам,но вычищен был из физико-технического института и университета с высылкой в Ташкент,именуемый еще тогда “хлебным”городом,где в ту отдаленную пору обра-зовывался национальный университет,а преподавателей-то в нем было,что кот наплакал.

Вот тогда-то и почувствовала впервые на сердце Нина хо-лод седой и тяжкий,поскольку вслед за Валентином засоби-рались вон из Томска ее родители,расчитывая при сыне окан-чивать свои дни в неизвестной национальности, прикрывая свой страх отчужденности теплотой и хлебностью тех мест. На самом же деле,понимая,что арканом в небе бога поймать нельзя,а Восток еще впереди злобно может ударить по костям приехавших на персиковое счастье.

Слезы слезами кипели,а полосатое как зебра счастье сверкнуло и для Нины,когда появился у них с Алексеем их первенец,которому трудно дались моменты встречи с дыха-нием жизни,но он извернулся в молитве высей и взревел, очищая дыхание полное чуждой ему воды в легких,от чего синюшность лица стала сходить с его маленьких щечек, очищая глаза для взгляда,пристально уцепившегося в явлен-ный ему мир.

И покатились будни,полные пеленок,криков,кормлений, детских болезней,которые сплачивают родителей и дают им любовь семьи,отчего в сердце Нины проснулось еще неизве-данное,но глубокое чувство такой любви к своим родным и близким-мужу и ребенку,что многое виденное и пережитое ей теперь казалось несущественным и необидным,а любовь, про-рицающая мудрость, стала распускать в ней наслаждение в нищенской жизни,поскольку сама жизнь творилась ее серд-цем и окружающая природа самобичеваний,окрест текущая в черных сумках душ,не попадала в ее продолговатый мозг и потому не вызывала озлобления перепитиями жизни в своей слабогрудой речной волокитости,но делала ее дух самостоя-тельным и сильным,а ум гибким и универсальным.

Институтские хождения по мукам заканчивались и ей было предложено остаться на одной из трех кафедр:хирургии, патафизиологии или офтальмологии.Но в силу существу-ющего тогда порядка в такого рода поступки заведующих ка-федрами вмешивались внешние оводы безумного стада об-щественников,зрящих в последний раз в судьбу студента и определяющих его движение в жизни событий,держащих бу-магопрядильни советских дипломов в своих руках и выдавая их плывущим к солнцу коммунизма испеченным врачам толь-ко через год рукотворной работы на ниве медврачевания.А потому,улыбаясь красным дыханием,вездесущая ассистент Шварц сделала узником лабиринтов бумагомарательных хож-дений новоиспеченного врача Нину,оставив ей единый путь отъезда на станцию Тайга вместе с малолетним ребенком,где тифозно-вшивая хворь должна была строптивую студентку усмирить до состояния врачевательной клуши, способной по-жимать врачебными плечами,не принося больному пользы. Разметание молодых семей по клетям и весям в то ис-торически созидающеее время считалось верным признаком упрочения имущества полнозвучного в своем успехе госу-дарства.И хотя Нина в пылу своих молодых сил с клеевым рвением принялась за новую для нее работу и прежде всего потому,что это,наконец,была настоящая работа с больными, уже не думая о науке как своем призвании,уже не вспоминая призывные стены медицинского института,она беспокоилась о своем муже и хотела видить его и быть с ним,как молодая женщина,влюбленная в свою семью по законам естества и разума,пересоздающего самого себя не по законам принуж-денья,а по законам страсти,любви,привязанности к близким и любимым людям.

Жизнь начинала свое собственное учение,в котором зло приобретало черты бессрочных указаний беззаконий,но при-чинности самих событий далеко невсегда следуют беззакони-ям,сообразуясь с буквой прыгающей судьбы,имеющей свои собственные законы и запреты.Мужа переводили в Новоси-бирск по сравнению с Томском являвшего собой село заш-татного масштаба,в котором люди копошились в деревянных домах,а с высоты птичьего полета каменные являли собой клюватых чудищ со строгим любопытством наблюдавших за людским помоечным самокопанием.Но здесь,при филиале одного из вновь созданных московских институтов,ее муж становился начальником химической лаборатории,им давали хорошую квартиру в только что отстроенном доме,где пока даже проживали еще только семьи три-четыре,и сама Нина смогла выбрать квартиру из стольких комнат,сколько ей казалось достаточным.В этих листаниях событий жизни промелькнул год,и путем ходатайств и согласований Нина смогла без страха жить в своей собственной семье,заботиться о муже и ребенке,приводить в порядок свой дом,оставаясь на едине со своими мыслями,вне храма железных привидений быстротекущей жизни,поскольку даже репродуктора в их чистой и нищенски обставленной квартире не было,но ей все казалось счастьем и было частью ее счастливой жизни,в которой в этот момент произошло и еще одно приятное со-бытие,поскольку обычным почтовым конвертом ей прислали диплом врача по специальности “хирургия”,определившей ее место работы в поликлинике и местном госпитале, где ее тот-час призвали в звездно-ромбо-шпальные учреждения, готовя-щие в недрах своего вещества непобедимую Красную Армию.Тяжелые бахилы на красивых женских ногах, одна-ко,возмутили начальственно-шпальный комсостав и ей в ка-честве исключения было позволено ходить в туфлях,являя миру красивые ноги в чулках телесного цвета,взрывая вселен-ский ,но бесполезный,очаг чувств местного комсостава.