Хроника частной жизни - [18]

А государство,игрющее в жмурки со свои народом,все не приходило и не приходило.А он маялся, и тело его болело смертной болезнью и полнилось тоской скоротечности жиз-ни,отбивая пульсы прошлых видений-событий,в которых были и молодость,и счастье, и любовь,и невысказанное горе, зову-щее к отмщению,но в силу пенального образа жизни и измо-рози страха в крови за судьбу своих близких,он не мог себе не то что представить,но и помыслить,что кто-то,наконец, вобьет, осиновый кол в могилу пусть дохлого,но звероподобного владыки,не дающего теперь ни масла,ни запаха,но одну только смердь.

И это чувство красно-розового мусора,мертвой травой за-бвения уже начинающего облетать с цветов и деревьев жизни, радовало и страшило его не тем,что сам он не увидит про-исходящего,но своей хрупкостью и ненадежностью будущего.

Стук в дверь!Это слуги творца-формовщика красной судь-бою появились в проеме двери и сразу же заполнили собой всю небольшую его квартиру и комнату,где он лежал.В глазах их было недоумение цветочной рассады с презрением взираю-щей на комки мертвящей земли,куда им следует опустить кор-ни в доказательство своего процветания.Они требовали тор-жественности своего приема,а присутствовали при умирании, при страданиях плоти,превращающейся в удобрение будущего дня.

Его сердце,иногда,просыпалось от коротких вспышек пос-тупающего через кровь кислорода,отчего в голове на короткое время возникало колыхание подушкообразных ответственных лиц,вручающих ему темные лавры в новой упаковке.

Им хотелось холить цветочную грядку.Для него они были тощие пигмеи в его всепоглошающей битве за глоток кисло-рода,которого ему так не хватало в силу того,что он стоял в мужественной позиции своего высокого роста,а не лежал как этого требовало его сердце и сосуды.

И перед глазами его,вдруг возник образ боевого генерала их дивизии,который в силу обстоятельств умирал раньше его на больничной койке в той палате,откуда его недавно вывезли родные тоже умирать,но позже,чем тот боевой генерал, тогда ползавший по полу и нюхавший собственный кал с удоволь-ствием,словно свежие карты предстоящих боевых действий прекрасно продуманной им операции.Они умирали в нищите не будучи даже членами партии по обстоятельствам своей жизни.Они служили своей Родине как могли в эти суровые годы.Были забыты ей,но слава Богу,не уничтожены.

Их обливали ушатом молвы рабочего класса,натравливая на них их собственный народ,казня их едким позором лищен-цев,отщепенцев,детей врагов народа.Хорошо помнил он как ему пришлось публиковать в областной газете письмо отре-чения от своей семьи,чтобы вовремя окончить институт, жить отдельно от нее.Темными унылыми ночами,преодолевая косые насмешки сокурсников,по углам и подворотням пробираться домой,чтобы повидать близких и родных людей.

Народ,затаив воспаленное зло,наблюдал с злорадным инте-рсом за верным трибуналом своим.Предательский кругозор мнился повсюду,желанный многими,молниевидный и бесстыд-ный.Поэтому шаги его в ночи и ранним утром,когда он уходил в институт из отчего дома, дрожжали в ярме страха и чувство трутня на коже трудового класса уже входило в его сознание и не покидало его души,задавая стыд перед яркогоревшими на темном небе небе сибирской ночи звездами,наблюдавшими с холодным бесстрастием за теснинами кажимой измены делу рабочего класса.

Спокойный мужественный взор уже не мог появляться на его лице,он становился замкнутым и лишь вскользь взгляд его встречался со взглядом его сокурсников,рабочих-студентов, проснувшихся для труда седой саги о равенстве и братстве в дерзновенных починах собственного труда,где ему отводилось место рыжих, стоптанных башмаков среди молодых рабочих-палладинов, приобретающих дипломы в холодном узилище умов и беззаботности пламенных взоров пролетариата,для ко-торых вероятность рухнуть в каторжный режим безупречного строя, хотя и была возможна,но не так велика как для него.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Будучи одет,он всегда чувствовал себя голым перед об-щественным собранием, как и тогда,когда ему приходилось делать попытку получения билета члена профсоюза,хотя он уже в течении нескольких лет проработал,зарабатывая себе “папу от станка”,на стройке нижне-тагильского металлурги-ческого комбината.Члены профсоюза как священные птицы священной страны со своего необъятного вожделенного неба с удивлением смотрели на эту его бесплодную попытку про-никнуть в святая святых их торжественного благополучия,за которыми стояли ненавидящее властное чутье пролетария к сыну бывшего купца-шубника.

И не сносить бы ему головы,когда назло всем обстоятель-ствам,он окончил технологический институт и стал налажи-вать лабораторию в другом, еще очень молодом городе,куда и был приглашен как специалист подающий в технологии металлов большие надежды и ценимый специалистами-инже-нерами своего профиля.Строгая тень заводских корпусов, нависавшая над ним день и ночь, спасла его от погребения,в котором заживо оказался его отец и старший брат,последо-вавший за ним круговым мельничным путем,превращавшим человеческую плоть ни в доброе дело,ни в молитву,а в тем-ную яму,нагруженную доверху костьми жертв пролетарского Молоха.Тяжкие капли слез его не могли разжалобить темени самого свободного из свободных народов,хотя одна слеза му-ченика перевесит груз попоклений.