Хроника частной жизни - [17]

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Алексей чувствовал бесконечную тяжесть в ногах,а все его худое,иссиня белое тело,длинный нос,укрупненный подборо-док с ямочкой,иссохшие руки со все еще красивыми пальцами и миндалевидными ногтями казались невесомыми, если бы не костистость и рост,производившие впечатление большой по-ленницы дров,сложенной на кровати с панцирной сеткой в форме ортопедических протезов,соединенных крупными сус-тавами от фотоштативов,выпиравшими из-под белоснежной простыни.

Свежевыбеленные потолки и стены без следа обоев,краше-ные доски пола,издававшие неповторимый запах высохшей олифы,большое окно в старом переплете за его головой, ма-ленький экран телевизора и скудная мебель напомнили ему,что его привезли из больницы домой,где он уже нес-колько месяцев безвылазно находился между жизнью и смертью.Сердце как примус,накаченное глюкозой и строфан-тином,еще издавало шипение,а внутреннее чувство говорило ему,что он уже находится в гробу.Правда,этому не хотелось верить,была надежда.Надежда не умирала последней,она не покидала его никогда.И он часто говорил домашним:”Если бы кто-нибудь сказал мне,что я завтра умру,то я снова бы выкурил папиросу,съел бы банку икры и запил бы все это удовольствие бутылкой водки”.Но смерть пока еще не приходила.И ее черная дыра сияла где-то рядом,но не над ним.А сердце для обезболивания пило воровато запрещенную тишь из тонких рекордовских игл шприцов и пункций, выливавших из его тела прозрачную жидкость с сукровицей, и,временно,оставлявших его сознание эфирно-чистым,таким чистым,словно он собрался спать в том гробу,который рисо-вался ему внутренним чувством после полуночи,когда сердце пировало с тишиной кажимого благополучия тканей его тела.

Бесконечная тяжесть в ногах не прекращалась,пульс в них давно уже не прощупывался,отчего встать в полный велико-лепный свой рост без посторонней помощи ему было трудно. Приходилось признавать,что жизнь кончается и с этим нужно было считаться.Как не хотелось с этим считаться! Боже,какой здоровый и сильный,красивый был он в молодости.Теперь только фотографии на стене да в альбомах передавали его томный и прочный пристальный взгляд карих глаз.В них таилась доброта крупного ростом человека,сила и мужество к обстоятельствам жизни,которые загоняли его в чернильный пенал,делая его неразговорчивым и молчаливым не потому,что по природе он был таким,а потому что рыкающий на пенал лев был казнелюбивым владыкой.И чудище это плодило моло-дые смерти без счета,истязая стариков,оставляя бесприют-ными детей,сестер и матерей ради всеобщих гончарных рав-нин будущего человеческого счастья,без которого никак нель-зя.

Обстоятельства текущей жизни изменились.На него никто не рычал.Осталось только внутреннее чувство бесконечной осторожности,свойственное даже его старшему сыну,вконец перепугавшемуся в то время малышу,когда темной ночью 38 года в дверь его теперешней квартиры громко постучали.А он уже привыкший к этому чувству бесконечного неудобства да-же не раздевался и не ложился в постель до трех ночи, пото-му что всегда находился в ожидании прихода пособников вла-дык,снимающих свою человеческую жатву кузнечными кле-щами.И когда выяснилось,что это такие же как они бедные люди искали помощи от болей для своих близких у его жены,врача-хирурга по специальности,то чувство безысходной беззащитности овладело им,и он окаменел в своей непод-вижности,слушая мелкую хвойную дрожь громких рыданий вконец перепугавшейся жены.

В настоящее же время считалось,что все большеротые товарищи пьют свободу,посвистывая скворцами.И хотя это было далеко от истины и работу терял всякий,имея лишь право чистить сортиры по великому разрешению пчеловода, тем не менее,портреты известных якобинцев уже не так часто мозолили глаза окружающим,а двери суицидных капищ рас-пахнулись,люди готовились жить во времени,а небо начинало беременеть будущим.Он тоже стал надеяться.И полагал, что настанет время и будет восстановлено честное имя его отца Ивана,канувшего в лету за власть немногих.

Хлыст минувшей войны прошелся по нему сполна,оставив заскорузлую отметину на сердце рубцом инфаркта, послед-ствия которого он пожинал текущим состоянием воина-по-бедителя.Шапка холодного пота охватывала его сейчас как результат бесконечной изнурительной без сна работы,в кото-рой рождались его изобретения и открытия в области техно-логии новых металлов и за которые в конце рабского труда он был удостоин награды в форме раскрашенного льва и цветного как павлиний хвост диплома лауреата.

Менялись львы,барбосы и выдры,снимая посмертные мас-ки своих ликов,удобно устраиваясь в каменных узилищах бо-родатого востока,и несть было новых решений по переиме-нованию и перезванию уже званых и призванных.

И в этот день,непременно сегодня,персидские начальники с совиными крыльями должны были забрать у него дипломы и знаки льва,вручив за ту же старую проделанную им работу лавровые листья поваленных дубов и маленькую книжечку-цитатник-свидетельство его заслуг пред мощью византийской системы,крепко стоящей ногами Молоха на одной шестой части суши земного шара.