Хроника Битвы при Дагоне - [11]

И всё же, даже перестав поддерживать имперцев, богиня победы не сразу перешла на сторону Союза.

XV

18-е июля.

Лин Пяо продолжал отдавать оперативные приказы, чтобы сохранить преимущество на передовой. Однако ему не хватило решительности, и лучший момент для начала полномасштабного контрнаступления оказался упущен. Что касается начальника штаба Йозефа Топпарола, то он был измучен и вял из-за отсутствия аппетита. Он продолжал заниматься военным делами, но при этом постоянно что-то бормотал. Весь командный пункт был наполнен мрачной атмосферой. Когда адмирал Андрасси, постоянно державший связь со штабом, увидел это, то рассвирепел.

— Чем так работать, вам лучше поскорее подать прошение об отставке!

Эти слова он сказал в 17:30. Обычно Топпарол ответил бы на подобные заявления чем-то вроде: «Прежде, чем читать нотации другим, закончите для начала свою часть работы». Однако колючий начальник штаба на сей раз растерялся, вслушиваясь в рёв Андрасси. И, заметив эту летаргическую слабость, капитан Альтрих заволновался, не стало ли их положение безнадёжным.

На самом деле, Лин Пяо и Йозеф Топпарол переоценили своего противника. Они думали, что силы противника равны или даже превосходят их собственные, а действия являются результатом тщательного стратегического планирования. Более того, они опасались, что если оставят какое-то вражеской действие без внимания, но дорого за это заплатят, а потому не решались сами предпринимать более смелые ходы.

Но ещё до рассвета следующего дня, то есть, до рассвета 19-го июля, они наконец пришли к выводу. Хотя этот вывод был лишь предположением, но в свете их военного опыта он казался очень убедительным и разумным.

Лин Пяо повернулся к своему начальнику штаба и сказал:

— Я наконец понял. Имперцы — идиоты.

Ответ Топпарола был предельно точен и лаконичен:

— Согласен.

Войска Союза разделили всю систему Дагон на 520 секторов от А1 до Z20 для лучшего контроля над ситуацией. Лин Пяо и Йозеф Топпарол уже второй день внимательно следили за противником и заметили, что имперские корабли, сосредоточенные поначалу в секторе G16 уже распространились и в другие сектора.

Теперь они наконец поняли, что вражескому командующему не только не хватало боевого опыта, но также он принимал решения под влиянием эмоций, что привело к идее разделить силы. Лин Пяо вызвал своих офицеров и приказал собраться в секторе G16.

— Главнокомандующий, а сколько кораблей нам отправить для борьбы с противником на других участках?

— Ни одного, — ответил Лин Пяо на вопрос подчинённого, чем лишил всех дара речи. — По данным разведки, наших сил как раз должно хватить для битвы с противником в секторе G16. И пока там же находится вражеский штаб, наша единственная возможность — сконцентрировать свои войска и атаковать этот сектор.

Собравшиеся офицеры согласились с мнением Лин Пяо. В данном случае это и вправду была их единственная возможность. Тем не менее, они не смогли полностью подавить свои внутренние страхи.

— Но если враг атакует нас с различных направлений и окружит с тыла, разве мы не окажемся обречены, словно рыба в бочке?

В ответ на вопрос Мунгая Лин Пяо мог лишь беспомощно улыбнуться.

— Если это случится, нам ничего не останется, кроме как приготовиться к встрече со смертью.

Решение Лин Пяо выглядело слишком дерзким и недостаточно всеобъемлющим. Однако на самом деле он уже составлял плын на следующие два дня.

XVI

Хотя вице-адмирал Ингольштадт чувствовал разочарование и беспомощность из-за некомпетентности главнокомандующего Герберта, он, тем не менее, был полон решимости добиться победы. Он выбрал наиболее эффективную стратегию, доступный в этих ограниченных обстоятельствах. Первым делом, он приказал каждому флоту нести ответственность за определённый участок и выполнять только приказы из центрального штаба. При необходимости, все они должны были одновременно развернуться и окружить противника, который будет атаковать штаб. Фактически, это был тот самый сценарий, которого командование Союза опасалось больше всего, в результате чего Лин Пяо отложил принятие окончательного решения о нападении на G16. Также Ингольштадт собрал ударный кулак из кораблей и нескольких сотен истребителей, готовых встретить прямую атаку Союза. Эта стратегия демонстрировала гибкость Ингольштадта, и в случае успеха её можно было бы назвать подлинным произведением стратегического искусства.

С точки зрения военных экспертов будущего, суждение и оперативное руководство Ингольштадта были безупречными. Однако результат оказался совсем иным. Основными причинами этого были недостаточное знание местности и отсутствие полных разведданных. И для изолированного крупного воинского соединения стратегия Ингольштадта была слишком изощрённой, вплоть до громоздкости. Даже если штаб быстро отдавал приказы, путь до места назначения занимал слишком много времени. Имперцы были заняты отслеживанием местоположения друг друга, одновременно пытаясь добраться до назначенного им места битвы. Однако по прибытии туда не находили врага. Когда они останавливались, не зная, что делать, приходил новый приказ. Флот собирался было отправиться в путь, но тут из центрального штаба поступал новый приказ. Все имперские флоты столкнулись с ситуацией, когда враг оказался неуловим, и бродили по звёздной системе Дагон словно стая обезглавленных куриц.