Наконец, II Ватиканский собор вновь воздал честь чистой традиции церкви. Он установил, что в церкви с самого начала существовало многообразие, и церковь только тогда может сохранять всю полноту своего наследия, когда существуют множество традиций в духовной и церковной жизни, различные церковно-правовые установки, разные способы выражать в проповеди и исповедании истины Откровения, потому что «всё духовное и литургическое, дисциплинарное и богословское наследие с его различными традициями принадлежит всей кафоличности и апостоличности церкви».
В богословском диалоге с древними восточными церквамиобнаружилась тем временем плодотворность возвращения к признанию разнообразия в богословском языке, потому что стало возможным выявить более чётко, что опредёленные догматические высказывания, которые долгое время были под подозрением как заблуждения, имели в виду совсем не то, что в них прочли жаждущие спора богословы. Если, например, дистанцироваться от того, чтобы использовать халкидонское выражение «две природы», где подразумевается Божественная и человеческая природы Спасителя, но ясно станет, что единство «Божественности и человечности» — это то же самое. И когда хотят избежать определения «лицо» в христологическом отношении, ограничиваться формулировкой «Один и Тот же», которая тоже встречается в тексте Халкидонского собора, или говорить «Он» или «в Нем», когда халкидонский текст охотно использует выражение «Его лицо» или «в Его лице», то здесь халкидонское учение перетекает в такую форму, которая больше не вызовет возражений нехалкидонцев. Итак, и здесь можно констатировать отсутствие содержательных разногласий без ущерба для продолжения существования различий в терминологии. Действуя аналогичным образом, можно прийти к общим христологическим выражениям и с неэфесянами.
Для того чтобы на основе этих результатов могло быть достигнуто согласие церквей покончить с расколом, требуется осознание всеми сторонами того факта, что церковь несёт ответственность за формулировки выражений веры. Но она создала эти формулировки на Эфесском и Халкидонском соборах лишь после столетий существования, а до этого она возвещала истину веры без них. Церковь выше формулировок и поэтому может решиться на возрождение свободы сосуществования различных формулировок, которую она сама ограничила решением собора.
Пойдут ли церкви путём выражения своего благодатного единения не через возможно большее число видимых совпадений, а через открытость каждой в отношении другой и взаимную солидарность? Два новых направления в Риме, кажется, должны послужить новой унификации. Недавно был предложен в качестве катехизиса Католической церкви учебник, основанный на западноевропейской богословской традиции и названный в просторечии «всеобщим катехизисом». Был также издан «Codex Canonum Ecclesiarum Orientalium», который смешал все правовые традиции, которые должны были быть представлены как самостоятельные, и в нём утверждается на каждом шагу «suprema Ecclesiae auctoritas», что едва ли можно отыскать в реально существующих восточных традициях. В будущем нам предстоит преодолеть ещё много моментов, которые создадут препятствия для христианского мира в его поисках истинного зримого выражения дарованного им Богом единства.
