Христианство Востока и Запада: в поисках зримого проявления единства - [87]

Что же касается неповоротливости, то опыт учит, что должно пройти время длительнее, чем жизнь одного поколения, пока новое понимание будет достаточно освоено не только широкими народными массами, но и епископами, священниками и ответственными лицами церкви, чтобы оно могло определять их личное благочестие и пастырское поведение в каждодневной жизни церкви. Как в биологической, так и в социальной жизни должно дойти до «кризиса», прежде чем начнётся выздоровление. Возможно, нынешнее торможение — это и есть кризис? Тогда он может, как всякий кризис, быть полезным.

Если это кризис выздоровления, тогда возражения против экуменизма, раздающиеся везде и повсюду, есть свидетельство начавшегося развития. Это доказательство того, что экуменизм уже не является достоянием того элитарного круга передовых мыслителей, которые прокладывали ему путь на II Ватиканском соборе, на всеправославных совещаниях и, в последнее время, в древних восточных церквах. В этом случае он стал проникать в церковные общины. До тех пор пока им занимались лишь ведущие богословы, было нетрудно приходить к выводам, потому что участники были подготовлены не только соглашаться с известным изречением: «in necessariis unitas, in dubiis libertas, in omnibus autem caritas» (в главном единство, в спорном свобода, во всём любовь), но и делать из него обоснованные заключения и двигаться вперед. Но опыт показывает, что в общинах очень легко приходят к общему согласию с этим изречением, а значительные разногласия начинаются там, где что-нибудь из того, что отдельным клирикам или верующим особенно дорого, причисляется к «спорному». Тут требуется терпение.

Вспомним еще, что на востоке Европы очень маленькая группа иерархов и богословов, которым власти разрешали участвовать в дискуссиях, не имела никакой возможности информировать своих коллег и общины об этих обсуждениях. И станет понятным, что нужен ещё длительный процесс развития, чтобы созрели плоды, которых многие ожидают с нетерпением.

ПЕРЕМЕНА В ПОНИМАНИИ РАСКОЛА И УНИИ

Перемена в понимании раскола

Энциклику «Mystici corporis» от 26.6.1943 и грамоту «Anno ineunte», которую папа Павел VI передал в июне 1967 г. патриарху Афинагору I, разделяет всего 24 года, но за это время произошла такая перемена в понимании раскола, больше которой и не могло бы быть. Для Пия XII находиться в расколе с папой означало то же самое, что быть отделённым от Церкви. Для Павла VI тогдашнее отношение Ecclesia Catholica Romana к православию, напротив, было «общением, которое уже существует, хотя и не во всей полноте»; таким образом, у него не было сомнения в церковности отделённого от Римского престола православия, так как Римская церковь может иметь общение лишь с церковью.

Противоречие между обеими точками зрения не ново. Впервые об этом дискутировали уже в дни епископа Киприана Карфагенского (ум. 258), когда он оспаривал возможность крещения за пределами его церкви. Для него было несомненно, что Господь дарует людям спасение лишь через церковь. Таким образом, он подчёркивал, что только там, где церковь, Святой Дух совершает таинства. Это убедительно выраженное Киприаном понятие о пути Божественного спасения оставалось во все времена дорогим для церкви. Но этому был протест, так как Киприан, одновременно с учением о церковности благодати Божьей, защищал точку зрения, что Церковь Христова ограничена пределами собственной местной церкви, а после серьёзной проверки существующих между определёнными христианскими группами проблем следует предавать их отлучению. Киприан считал необходимым крестить не только иудеев и язычников, которые обращались в христианство, но и всех обращавшихся из раскольнических христианских групп, которые в своих общинах уже были крещены во имя Святой Троицы. В церкви Карфагена в его время практиковали повторное крещение. Отсутствие канонического общения и общения в таинствах между теми общинами и собственной местной церковью Киприана он считал явным признаком того, что в тех общинах Дух Божий не посылает благодатных даров. Несмотря на веру в распятого и воскресшего Господа, которую отлучённые общины исповедовали точно так же, как церковь Киприана, их церковность категорически оспаривалась.

Уже тогда это встречало возражения. Римская церковь считала невозможным, что Господь оставляет без внимания людей, которые с верой в Слово Божье исполняют евангельский завет и крестятся во имя Отца и Сына и Святого Духа. В убеждении, что такое поведение не может быть безблагодатным, исключительно человеческим деянием, Римская церковь принимала обращённых, которые были крещены еретиками таким же образом, как в церкви, без повторного крещения.

Таким образом, Римская и Африканская церкви обладали каждая своим собственным пониманием того, как проявляется утрата церковного единства. Киприан считал, что совершенно исключено, чтобы Святой Дух действовал там, где разрушением единства нарушен завет Бога. И для Римской церкви требование церковного единства было священным. Тем не менее, она считала при этом, что Святой Дух готов исправить человеческие недостатки и, по крайней мере, в определённых случаях, продолжает действовать для созидания Тела Христова, если угодная Господу структура церкви утрачена из-за человеческой неспособности её сохранить.