Хранящая огонь - [7]

Когда путники достигли становища, уже сгустилась ночь. Холмы расступились, открывая тонущий в свете костров лагерь недругов. Десяток шатров раскинулся у небольшого водоёма, берег которого кутался в серебристую дымку, что стелилась по водной глади, поглощая красноватое отражение отблеска нарождающегося месяца.

Арьян обернулся, окидывая единым взглядом своих людей, внушая им спокойствие и в тоже время готовность к самому неожиданному исходу. Но того не требовалось, лица их и так выражали недремлющее сосредоточение. Только расслабленный вид Данимира рушил всю серьёзность происходящего. И с ним Арьян ничего не мог поделать, разве только в очередной раз вспомнить отца, который стоит на том, чтобы сыновья были вместе и все дела вершили в согласии.

По мере приближения стал слышен шум лагеря. Стражники числом в два десятка встретили ватагу хмуро и неприязненно, но, не смотря на враждебность, что стыла в их глазах, позволили отряду въехать свободно в самую сердцевину становища. Проезжая под напряжёнными взглядами валганов, оглядываясь по сторонам, Арьян заметил среди собравшихся и женщин, которые, едва только въехали воличи, попрятали за платками свои загорелые, обласканные ветрами круглые лица, попрятались за пологи. Однако всё же любопытство заставляло их выглядывать из укрытий, и они румянились, едва напарываясь на цепкие взгляды княжичей. Девушки валганов были похожи между собой и отличались лишь тем, что некоторые были полнее, а другие, напротив, худощавее. И одежды вроде одинаковые, а всё же, если приглядеться, на одной больше вышивки и украшений, чем на другой. Горящий и голодный взгляд Данимира блуждал по лагерю, выискивая самых сочных. И глаза, как бы того не хотелось Арьяну, ему не завяжешь.

Княжич оглядел мужчин. Те были облачены в длинные цветастые кафтаны без петель, на запах, и в меховые шапки, на поясах висели кнуты да изогнутые клинки в кожаных ножнах. Валганы расступились, пропуская вперёд рослого широкоплечего воина — судя по всему, это и был вождь Вихсар. Тёмные, как колодцы, с холодным блеском, глаза смотрели на пришлых неподвижно и стыло, и в то же время плескалась в них сила и молодость. Одет он был богаче остальных, в расшитый кафтан, поверх кожаный налатник, отороченный куньим мехом, кинжал на поясе с окованной серебром рукоятью, такой же гнутый клинок, только из стали редкостной, на шее связка амулетов из костей да железа, в тёмных длинных до плеч волосах поблёскивали бусины. С обеих сторон вождя обступили не менее внушительные мужи — его ближники. Отсветы костров и факелов на длинных, воткнутых в землю крепежах, мазали по бронзовым хмурым их лицам бликами, чертили резкие тени, дела лица хищными.

Спешившись, Арьян вместе с Данимиром и воеводой приблизились к свите. Некоторое время смотрели друг на друга напряжённо, изучающе. И как приветствовать тех, с кем дружбу не вязали и вязать не собираются?

— Не ожидал приезда в столь скромное своё прибежище столь важных гостей, — начал первым вождь, сокрушая воздух, раздувая узкие ноздри, прищуривая дегтевого цвета глаза, глядя остро, и не поймёшь, что у него на уме творится.

Арьян заметил, как Данимир пошевелился, посмотрев коротко на закаменевшего брата.

— Как же не наведаться к столь редким гостям, что остановились близ княжества Явлич, — проговорил младший княжич, забирая право молвив вперёд старшего.

Впрочем, Арьян сказал бы куда более резко, нежели это сделал Данимир.

Вихсар настороженно обвёл взглядом братьев, а потом вдруг дёрнулись в короткой усмешке губы, он обернулся на своих ближников, переглянувшись с ними. Данимир перевёл взор на Арьяна, мелькнуло и тут же пропало в нём беспокойство.

— Коли так, — повернулся к княжеской ватаге вождь, — милости прошу к моему очагу, — он широким жестом пригласил в шатёр, что был среди остальных самый высокий и просторный.

Арьян разжал пальцы, только теперь осознавая, как твёрдо до того мига сжимал рукоять меча, перевёл дух и шагнул первым в сторону входа. За ним последовал и брат. Радьяр вместе с кметями остался снаружи. Внутри, как оказалось, было светло, в задымлённым оранжевом свете горел очаг, в лицо пахнуло терпким запахом трав, что оседал на язык каким-то песком. Прислужники, клоня головы и прогиная спины, отползли к самым дальним углам.

Убранство было богатым: расстелены на земле ковры, змеились золотом и серебром по тканям узоры так, что зарябило в глазах и заслезилось. Арьян прошёл вглубь за вождём, который опустился в ворох шёлковых и бархатных подушек и тюков.

— Прошу, — указал он на места рядом с собой.

Только расселись у огня, как тут же поспешили прислужники, поставив перед гостями низкие на коротких ножках деревянные столики. И всё же, хоть и шатёр большой, но было тесно, и Арьян, усевшись, чувствовал себя медведем в берлоге, неповоротливым сделался. Данимир, напротив, как дикий кот, скользнул на пол, скрещивая ноги. Вихсар с ухмылкой плавно опустился напротив братьев. Теперь вид его был более мягок, или это казалось от игры света, что окутывал тягуче каждый предмет и посуду диковинную, вытянутую, из серебра и бронзы, и ткани.