Хранительница тайн - [112]

Вивьен была настолько оглушена, что почти ничего не чувствовала – и к лучшему, иначе боль от вскрывшегося обмана была бы нестерпимой. Она убеждала себя, что доктор ошибся, что это жестокий розыгрыш, даже ошибка, потом вспомнила горький ответ Джимми на вопрос, почему они с Долли не поженятся прямо сейчас. Как он сказал тогда, что романтические идеи – роскошь для богатых. И тут ей стало ясно, что все услышанное – правда.

Довольно долго она сидела, чувствуя, как тают последние надежды. Вивьен очень хорошо умела исчезать за бурей своих чувств (у нее был за плечами большой опыт), но в этот раз привычные рецепты не действовали. Боль ощущалась в той части ее существа, которую она давным-давно спрятала внутри себя и считала неуязвимой. Только сейчас Вивьен поняла, что стремилась не к Джимми, а к тому, что он воплощал: к свободе и к будущему, которое она давно перестала воображать, вольному будущему без всяких преград. И еще, как ни странно, к прошлому – не к прошлому ее кошмаров, а к возможности примириться с тем, что произошло раньше…

Только когда внизу начали бить часы, Вивьен вспомнила, где находится. В доме стало холоднее, ее щеки были мокры от слез, хотя она и не знала, что плакала. Налетевший невесть откуда сквозняк сбросил на пол фотографию. Вивьен смотрела на нее, безучастно гадая, неужто и этот подарок – часть общего плана, наживка, которую она должна была заглотить, чтобы Джимми с Долли исполнили остальное: сделали снимок, отправили письмо. И тут ее словно подбросило. Внезапно она поняла, что ее разочарование – даже не полбеды, а лишь крохотная часть возможной вереницы событий. Надвигается катастрофа, и лишь сама Вивьен может ее предотвратить. Она положила трубку и глянула на часы. Начало третьего. К пяти надо вернуться домой и ждать Генри из министерства.

Некогда было оплакивать свои утраты. Вивьен подошла к письменному столу и сделала то, что должна была сделать. По дороге к двери она на миг замерла – единственный внешний знак ее внутренних терзаний, – торопливо шагнула назад и взяла книгу, чиркнула на фронтисписе несколько слов, после чего, уже не мешкая, выбежала на улицу.

Дверь открыла миссис Хэмблин, сидевшая с мистером Меткафом, пока Джимми на работе. При виде Вивьен она заулыбалась:

– Как хорошо, милочка, что вы пришли. Если не возражаете, я сбегаю в бакалею, а его пока оставлю на вас. – Она взяла авоську и добавила заговорщицки: – Говорят, там есть бананы из-под прилавка для тех, кто умеет хорошо просить.

Вивьен очень привязалась к отцу Джимми. Она часто думала, что ее отец в старости был бы таким же – если бы дожил. Меткаф-старший вырос на ферме в большой дружной семье, и многие его истории походили на то, что могла вспомнить сама Вивьен. Наверняка именно они внушили Джимми желание завести много детей. Сегодня, впрочем, старик был совсем плох.

– Свадьба, – с тревогой спросил он, сжимая руки Вивьен. – Мы ведь не пропустили свадьбу?

– Разумеется, нет, – ласково ответила она. – Свадьба без вас? Как вы могли такое подумать!

Сердце у нее сжималось от жалости. Быть старым, напуганным и не понимать, что происходит… ей так хотелось ему помочь.

– Может быть, чайку?

– Да. Да, пожалуйста! – откликнулся старик с такой благодарностью, будто мечтал об этом чае всю жизнь. – С удовольствием!

Пока Вивьен размешивала в чашке капельку сгущенки – ровно как любил старик, – в замке повернулся ключ, и вошел Джимми. Если он и удивился, увидев ее здесь, то виду не подал, просто улыбнулся радостно, и Вивьен улыбнулась в ответ, хотя внутри у нее все сжалось.

Некоторое время они сидели и болтали. Вивьен тянула до последнего, но наконец сказала, что пора идти: Генри будет ее ждать.

Джимми, как всегда, пошел провожать ее до метро. У входа Вивьен, против обыкновения, остановилась.

– У меня тут для вас кое-что. – Она достала из сумки «Питера Пэна» и протянула Джимми.

– Это мне?

Вивьен кивнула. Джимми был растроган и в то же время явно смущен.

– Я тут кое-что написала.

Он открыл книгу, прочел вслух: «Истинный друг – свет в ночи» и улыбнулся книге, а потом, из-под упавших на лицо волос – Вивьен.

– Вивьен Дженкинс, это лучший подарок в моей жизни.

– Хорошо. – У нее заныло в груди. – Теперь мы квиты.

Она знала, что следующие слова изменят все, и медлила их произносить. Пришлось напомнить себе, что все изменилось раньше, во время телефонного разговора с доктором Руфусом. Его суховатый голос по-прежнему звучал у нее в ушах.

– У меня есть для вас кое-что еще, – сказала она.

– Вообще-то мой день рождения – не сегодня.

Вивьен протянула ему бумажный листок.

Джимми перевернул его, прочел написанное и пораженно глянул на Вивьен.

– Что это?

– Мне казалось, все и так понятно.

Джимми обернулся через плечо и понизил голос.

– Я имел в виду, за что?

– Плата за всю ту огромную работу, какую вы проделали в больнице.

Он протянул ей чек таким движением, будто она предложила ему яд.

– Я не просил платы. Я хотел помочь. Мне не нужны ваши деньги.

На долю секунды сомнение надеждой вспыхнуло в груди, но Вивьен уже успела хорошо изучить Джимми и видела сейчас, как он прячет глаза. Она не почувствовала мстительной радости от его стыда, только опечалилась.