Хранители леса Александр Ефимович и Федор Александрович Теплоуховы - [3]

Источником вдохновения для А. Е. Теплоухова была его горячая любовь к лесным богатствам родины. Он энергично взялся за работу.

Александр Ефимович был назначен начальником лесного отделения Главной конторы и одновременно преподавателем лесных наук в Петербургской школе, где сам, до поездки за границу, учился. С его приходом школа стала называться «Школой земледелия, горных и лесных наук». Теплоухову пришлось преподавать и лесоустройство, и лесоразведение, и лесоупотребление — все семь предметов по лесному делу. На лето учитель вместе с учениками отправлялся в Новгородскую губернию. Там, в строгановском имении «Марьино», он вел практические занятия. «Ученики мои, числом 25, — вспоминал впоследствии Теплоухов, — занимались лесною съемкою и другими предметами по устройству и уходу за лесами».

Определенного порядка в использовании строгановских лесов тогда еще не было. Теплоухов взялся за ведение лесного хозяйства на научной основе. В своих первых шагах он опирался на опыт германских лесоводов, но не стал механически переносить его, а творчески подошел к делу. К 1841 году учениками Теплоухова было заснято до 2400 десятин леса[2]. Теплоуховым и его учениками на этой площади вводилось правильное лесное хозяйство.

В организации лесного хозяйства на научной основе Теплоухову пришлось идти мало изведанной дорогой. Отечественная наука о лесном хозяйстве — лесоводство — в ту пору, можно сказать, только что зарождалась.

Немногочисленными были предшественники А. Е. Теплоухова. Одним из зачинателей отечественного лесоводства явился Андрей Андреевич Нартов (1737–1813 гг.), президент Российской Академии наук. В 1765 — году появилась его статья «О посеве леса», в последующие годы было опубликовано еще несколько работ по лесоводству. В них не только давались рецептурные советы, но и были подняты теоретические вопросы, касающиеся биологии леса. Одновременно с Нартовым по вопросам лесоводства выступил известный русский агроном Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833 гг.). В статье «О рублении, поправлении и заведении лесов», опубликованной в 1766 году, он попытался разработать научные принципы рубок леса и обосновать необходимость искусственного лесовозобновления. Дело Нартова и Болотова продолжил Евдоким Филиппович Зябловский (1763–1846 гг.), преподаватель лесоводства в Училище корабельной архитектуры и профессор ряда наук в Петербургском университете. Зябловский создал ценный учебник — «Начальные основания лесоводства»; учебник вышел в 1804 году. Еще несколько ученых трудились в области лесоводства. Вот и все.

Незначительным был и практический опыт лесоводов даже на Урале, где вопросами правильного использования лесных богатств, в связи с развитием горнозаводской промышленности, стали заниматься раньше, чем в других районах России. По мере развития в нашем крае солеварения, медеплавильной и железоделательной промышленности росла потребность в дровах (для выварки соли из рассолов) и древесном угле (для выплавки металла из руд). Большие лесные массивы вырубались на топливо. Леса сильно редели и от пожаров. Состояние лесов стало внушать такую тревогу, что в 1833 году Министерство финансов опубликовало специальную «Инструкцию об управлении лесной частию на горных заводах хребта Уральского по правилам лесной науки и доброго хозяйства». С появлением этой инструкции началось введение правильного лесного хозяйства в заводских лесах Урала, были предприняты посев и посадка древесных пород. Главный лесничий горных заводов хребта Уральского Шульц изобрел орудия, ускоряющие разведение леса, — грабли для срезания кочек, коленчатую борону, подвижную семенную сушилку, «веяльную машину» и ручную сеялку. В «Лесном журнале», издававшемся Обществом для поощрения лесного хозяйства, появились ценные статьи уральского лесничего Г. Мальгина о первом опыте введения лесного хозяйства в дачах уральских заводов. Опыт этот в ряде случаев оказался неудачным. Указывая, что за 1836–1840 годы в дачах гороблагодатских заводов было посеяно 628 десятин леса, Мальгин отмечал: «большая часть оных (посевов — С. Н.) мало подает надежды». Вышло так, что начатые было широко работы по введению правильного лесного хозяйства в уральских лесах не получили распространения. Теплоухову пришлось начинать во многом сызнова.

Теплоухов взялся за изучение лесов северной полосы России. С 1841 года у него появились помощники; в том году состоялся первый выпуск лесных специалистов из Петербургской школы. Двое окончивших были отправлены на Урал, в Пермское имение Строгановых. Вскоре после приезда они приступили к съемке и оценке лесов и введению правильного лесного хозяйства в Билимбаевском округе Пермского имения.

Пытливый Теплоухов наблюдал за ростом древесных пород в различных природных условиях. Особенно привлекали его картины восстановления лесов на вырубках и гарях.

Представьте себе, вырублен хвойный лес. Какой появится на смену ему? Менее ценный, лиственный. Первыми приходят на гарь и вырубку породы-пионеры: береза и осина. Уже через несколько лет после того, как прошел человек с топором и пилой, шелестят осинки, сверкают листвой березки. И лишь пятнадцать-двадцать лет спустя, под пологом светолюбивых осин и берез появляется порода-лесообразователь — ель. Сначала низенькая, крохотная, со временем она набирает силу и вступает в единоборство со своими соседями, из которого выходит победительницей. Постепенно лиственный лес становится смешанным, смешанный — хвойным. Но процесс этот, процесс создания ценных древостоев, протекает очень медленно — не хватает даже века. В отдельных случаях вырубки и гари заболачиваются, вместо леса образуется болото. «Как избежать этого?» — думал Теплоухов.