Хранить вечно - [62]

Берзин мечтал стать архитектором, строить Ригу. Мысленно он рисовал будущее Риги, где, может быть, и он будет создавать новый светлый город. Однако, как память о старине, сохранятся и Домский собор, и собор Святого Петра, и Пороховая башня, и клуб Черноголовых, и другие свидетели средневековья.

«И в современной части города, — думал он, — надо сохранить нынешний облик Бастионной горки, Бастионный бульвар, бульвары Александра, Наследника, Театральный, парки и сады Вермана, Стрелков, Царский сад, сохранить весь архитектурный ансамбль. Только заменим все названия, связанные с особами императорской фамилии, и красивый бульвар назовем именем народного поэта Латвии Яна Райниса, а другие — именами отличившихся в боях на Рижском фронте красных латышских стрелков.

На одном из бульваров Риги по-прежнему будет возвышаться Рижский политехникум, украшенный гербами остзейского дворянства. Гербы, пожалуй, придется оставить, как память о далеком прошлом латышей, изнывавших под двойным — царским и немецким — баронским гнетом».

Но Ригу архитектор Берзин перестроит так, чтобы она больше не производила издали впечатления немецкого города. Громоздкие соборы с высокими готическими башнями и средневековыми шпилями уже не станут больше господствовать над зданиями. Рядом с ними поднимутся в небо многоэтажные корпуса из бетона, стали, алюминия, стекла.

Рига станет образцовым городом будущего. И вывески на немецком, заполнившие ее, будут сняты. Вместо них все будет на латышском и русском.

Дожить бы только Берзину до того времени, когда он будет вместе со своим народом создавать новую, советскую Ригу…

2

16 декабря 1918 года первый легкий артдивизион получил приказ выступить на Рижский фронт. К этому времени весь дивизион находился в боевой готовности. Накануне командир дивизиона, председатель большевистской фракции и председатель комитета стрелков дивизиона Роберт Штыллер собрали командный состав, большевистскую фракцию и председателей комитетов стрелков батарей, чтобы обсудить детали предстоящего выступления.

Берзин доложил о состоянии части.

Он сказал глуховатым мягким, спокойным голосом:

— Я считаю, товарищи, что любую боевую задачу мы решим и не посрамим латышских стрелков на поле боя. Откуда у меня такая уверенность? Первая батарея прошла огневое крещение седьмого июля, когда мы подавляли восстание левых эсеров в Москве. Командира батареи Сакенфельда вы все знаете: он доказал верность партии и Советской власти, а как бывший капитан артиллерии проявил храбрость и энергию при разгроме левоэсеровского гнезда в Трехсвятительском. Мы ему доверяем и в него верим. Вторая и третья батареи закончили формирование и способны выполнять боевые задания так же, как и их командиры — бывшие капитаны Борисовский и Фрейберг.

Ясно одно, — продолжал Берзин, — у нас крепкое большевистское ядро и крепкий костяк опытных, обстрелянных артиллеристов. Ну, а мне, я думаю, вы доверяете теперь, товарищи?

— Доверяем, о чем разговор! — сказал Янсон.

Он выразил мнение всего дивизиона.

Кто мог теперь не доверять бывшему прапорщику Берзину после такой проверки, которую он прошел в июле и августе?

— Спасибо, товарищи, — просто сказал Берзин, — Итак, в нашем дивизионе восемьсот шестьдесят хороших артиллеристов, двенадцать трехдюймовых орудий, три станковых пулемета, восемьсот девяносто коней. Это большая сила!

Хотя в Германии и произошла революция, Шейдеман и Носке предают ее, и в германской армии еще сидят кайзеровские генералы и офицеры, с которыми нам придется упорно бороться, — продолжал Берзин. — Они не собираются отводить войска с нашей земли, особенно фон дер Гольц, командующий немцами и белогвардейцами в Латвии. Им помогают вся латышская буржуазия, все немецкие бароны.

Разошлись поздно ночью, а наутро дивизион уже грузился в железнодорожные составы.

Потом, развернув карту, Эдуард детально обсудил с командирами боевые задачи, какие, возможно, придется решать, сражаясь за освобождение Латвии.

…Начала боевых действий артиллеристам Берзина ждать пришлось недолго.

Первая батарея дивизиона была придана второму латышскому полку, в составе которого вела наступление у моста через реку Вента, на подступах к городу Салдус.

Остался памятным для Яна Кайминя бой у Вентского моста.

…Вражеская артиллерия обстреляла наступающих. От артиллерийского огня полк понес большие потери, окопался и прекратил наступление. Первая батарея в это время находилась на другом участке полка. Один ее взвод под командованием Блумберга перебросили в район Вентского моста. Блумберг обнаружил на церковной колокольне наблюдательный пункт белых и приказал открыть огонь. Наблюдательный пункт уничтожили за несколько минут — артиллеристы Блумберга хорошо знали свое дело. Батарея белых замолчала. Блумберг перенес огонь на позиции пехоты. Белые не выдержали и побежали.

На колокольню поднялся наблюдатель первой батареи. Артиллеристы открыли беглый огонь по белым, которые, спасаясь бегством, спешили скрыться за дальними холмами…

То была первая победа артдивизиона Берзина в новом, 1919 году.

А потом снова бои и снова победы. В марте второй латышский полк вместе с дивизионом Берзина освобождал город Салдус, занятый переброшенными из Германии частями регулярной немецкой армии. На подступах к Риге артиллеристам третьей батареи дивизиона пришлось удерживать позиции у железнодорожной станции Олайне и шоссейной дороги Елгава — Рига. По железной и шоссейным дорогам, ведущим в Ригу, наступали бронепоезда и бронеавтомобили белых, но батарейцы своим огнем надежно прикрыли оборону полка.