Хранить вечно - [60]

Шрифт
Интервал

Вот таким и покажет Апин разведчика Берзина в романе «Верность» и пьесе «Авантюра»[24].

4

Обычно рижане в Янов день выходили на улицы разодетые, а жилища украшали зеленью и цветами. Многолюдно было в парках, живописных местах за городом. Пестрым кипением праздничных нарядов расцвечивались дюны Рижского взморья.

Теперь же, при немцах, будто и не было праздника, лишь на улицах Эльза видела больше людей, чем всегда.

Ей сегодня не сиделось дома, и с утра она поехала пригородным поездом в Дубулты, где прошло ее детство. Вагон был полупустым, хотя раньше в день Лиго трудно было уехать из Риги — так много горожан устремлялось на взморье. Ехали сумрачные пассажиры, и лишь немногие приоделись по-праздничному.

Эльза сошла с поезда в Дубултах и, предъявив документы немецкому патрулю, побрела по знакомой зеленой улице. Кругом цвела сирень. Немецкие солдаты ломали свешивавшиеся из-за заборов душистые ветви.

Все остальное в Дубултах выглядело как будто по-прежнему. Вот и гимназия, где училась Эльза… Вот против станции и церковь с бронзовым колоколом.

Эльза свернула налево и пошла в сторону Меллужи, к родному дому в Яндубултах. Вот он наконец, деревянный дом на улице Лигатнес с тихим двором. У ворот — ели, Эльза помнит их еще маленькими… Во дворе — старый погреб, весь обросший травой. Зимой его набивали большими прозрачными льдинами. Их доставали на реке Лиелупе и распиливали на красивые кубики.

Эльза обошла все милые сердцу закоулки старого дома и вспомнила многое из полузабытого детства. Долго рассматривала она старинную мебель, сделанную руками отца-краснодеревщика. Долго сидела во дворе, а когда солнце перевалило за полдень, отправилась на станцию.

Пора было возвращаться в Ригу. Хотелось еще побывать в Задвинье, в домике, где провел детство Эдуард.

…Домик, крытый дранкой, стоял на самой окраине Риги, в рабочем квартале, на немощеной тихой улице Шкерсу[25], затерявшейся среди бесчисленных извилистых улиц и переулков. Отсюда был виден синевший вдали лес. Возле домика росли березы, тополя и два дуба. Окружал его покосившийся дощатый забор с калиткой.

Всего две комнаты, кухонька и сенцы, пристроенные к передней стене, у входа. И здесь все было до боли знакомо Эльзе. Вот в углу сеней свалены в кучу плотницкие инструменты. Отец Эдуарда — Петерс вместе со старшим сыном Яном плотничал, а сейчас нет их обоих: немцы угнали рыть окопы.

Дома оставалась только сестра Эдуарда — Антонина.

Поговорили о том о сем, а больше всего об Эдуарде — самом дорогом, самом любимом существе на свете и для Эльзы и для Антонины. Антонина вспомнила, как маленький Эдуард, напроказив, скрывался от матери — Марии Яновны в собачьей конуре — она до сих пор стояла во дворе. Только пса Гектора в ней уже не было: старого верного служаку забрали немецкие солдаты и увезли на живодерню.

Время подошло к вечеру, и Эльза распростилась с Антониной, так и не дождавшись Яна с отцом. Больше оставаться она не могла: домой следовало возвратиться пораньше, чтобы не задержал немецкий патруль, а путь из Задвинья на Гертрудинскую был немалый.

Немцы ввели в Риге жесткий оккупационный режим. После десяти вечера уже нельзя было появляться на улице без особого пропуска. По городу расхаживали патрули. Улицы казались пустынными. Они еле освещались тусклыми фонарями. И трамваи ходили редко. Трамвайный парк и многие заводы стояли: немцы мобилизовали рабочих и служащих на рытье траншей. Люди работали там, изнемогая от голода, питаясь чем придется. Но в ресторанах и кабаре Риги до поздней ночи веселились пьяные немецкие офицеры. Всюду красовались вывески на русском и немецком языках, и трудно было понять, какая из двух империй — Российская или Германская более прочно здесь обосновалась. Но Эльза знала твердо: немецкие оккупанты — враги латышей.

Она вспомнила, как через Ригу на фронт проходили маршевые роты русских солдат и лихо пели:

Соловей, соловей, пташечка,
Канареечка жалобно поет…
И-эх, раз-два, раз-два,
Горе не беда!
Канареечка жалобно поет.

Впереди каждой роты шел обычно бравый запевала с русым кудрявым чубом, выбившимся из-под заломленной набекрень фуражки. Все запевалы были почему-то русыми, каждый затягивал басом, баритоном или тенором под трехрядку неизменного «Соловья-пташечку».

Лишь однажды она услышала песню, которую пели солдаты, проходившие мимо ее дома на Гертрудинской. Начиналась эта песня так:

Ах ты, милая моя,
Начинается война;
На войну меня угонят —
Ты останешься одна.

Уж очень трогательна была солдатская песня, и так был пригож запевала с кавалерийскими, лихо закрученными усами. Песенка легла на сердце, запомнилась, И, как заноза, как не утихающая боль, осталась та песня, которую пел четвертый Видземский стрелковый батальон, проходивший в сентябре 1915 года по улицам Риги, по бульварам, мимо Бастионной горки, откуда он отправился на фронт.

Вместе со всеми стрелками шагал в строю ее Эдис, и вместе со всеми пел он «Наливались кровью зори»:

Пролетала, ворковала,
Пара сизых голубков.
Ай-я! ай-я, я!
Пара сизых голубков…

В такт песне дружно чеканили шаг стрелки батальона, и вслед им летели букеты цветов.


Рекомендуем почитать
В интересах всех фронтов

Герой Советского Союза генерал-полковник авиации С. Ф. Ушаков во время Великой Отечественной войны служил в бомбардировочной авиации, затем был заместителем главного штурмана авиации дальнего действия. С большой теплотой и убедительностью он рассказывает о боевых действиях экипажей и частей дальних бомбардировщиков, о мужестве и мастерстве однополчан.


По тылам врага

Автор книги Ф. Ф. Волончук — участник Великой Отечественной войны — рассказывает о боевых подвигах моряков-разведчиков, участников героической обороны Севастополя. На катерах, шхунах и шлюпках матросы, солдаты и офицеры смело высаживались в тылу врага и вели разведку в Крыму, на Керченском полуострове, на Тамани, в центральной части Главного Кавказского хребта. Разведчики под командованием мичмана Ф. Ф. Волончука разгромили в оккупированной гитлеровцами Евпатории полицейское управление, осуществили во вражеском тылу ряд диверсий на Ялтинском шоссе, ходили за «языком» на Умпирский перевал Главного Кавказского хребта.


Архитектор Сталина: документальная повесть

Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».


Тэтчер. Великие личности в истории

Маргарет Тэтчер смело можно назвать одной из самых сильных женщин ХХ века. Несмотря на все препятствия и сложности, она продержалась на посту премьер-министра Великобритании одиннадцать лет. Спустя годы не утихают споры о влиянии ее политических решений на окружающий мир. На страницах книги представлены факты, белые пятна биографии, анализ и критика ее политики, оценки современников и потомков — полная документальная разведка о жизни и политической деятельности железной леди Маргарет Тэтчер.


Мой личный военный трофей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.