Хранить вечно - [5]
Тот ответил твердо:
— Согласен с Карлом Андреевичем. У Вациетиса огромный авторитет среди латышских стрелков. Безусловно преданный нам, первоклассный военспец.
— Хорошо! Действуйте. С Вациетисом я переговорю лично.
Около полуночи в кабинет Ленина вошел коренастый, наголо бритый человек в военной форме и представился, прищелкнув каблуками сапог так, что звякнули шпоры.
— Ну, как товарищ Вациетис, выдержим до утра? — спросил Владимир Ильич.
Начальник дивизии с минуту поколебался.
— Наши войска еще полностью не собраны, товарищ Ленин, — сообщил он. — Ночная атака невозможна. Решительные действия начнутся только на рассвете… Хотя наши войска пока и не собраны, но положение можно считать прочным. В наших руках Кремль. Он неприступен для заговорщиков.
— А латышские стрелки не поддадутся левоэсеровской агитации?
— Латышские стрелки стоят за мир и возобновления войны с Германией не желают. Они останутся верными большевикам.
— Итак, вы считаете наше положение вполне прочным?
— Точно так! Прошу разрешить приехать с более подробным докладом через два часа.
Ленин посмотрел на часы.
— То есть в два часа ночи? Буду ждать вас. — Ленин крепко пожал Вациетису руку.
Ленин распахнул окно и выглянул на улицу. Деревья скрипели под ветром, моросил мелкий косой дождь.
Закрыв окно, Владимир Ильич отодвинул так и не выпитый стакан чаю и набросил на себя пальто.
— Куда ты ночью? — тревожно спросила Надежда Константиновна. Ее веки припухли и покраснели от бессонницы.
— Пойду на полчасика. Посмотрю караул на кремлевской стене. Спи, Надя!
И он ушел, быстро шагая по коридору. Было слышно, как стремительно захлопнулась дверь. Ленин не сомневался в точности докладов наркома юстиции Стучки, Данишевского и Петерсона, но решил сам проверить настроение латышских стрелков. Ему хотелось посмотреть, как стрелки девятого латышского полка несут в Кремле караульную службу.
…Стрелок Приеде, изо всех сил стараясь не задремать, стоял на стене под дождем и вглядывался в зябкую ночную темноту. На площади было тихо. Вдруг неожиданно он увидел: какая-то темная фигура в кепке и пальто внакидку стремительно поднимается по лестнице на стену.
— Стой, кто идет? Стрелять буду! — крикнул Приеде.
— Председатель Совнаркома Ленин, — послышался голос с лестницы.
Приеде сразу узнал Владимира Ильича и опустил винтовку.
— Ну, как себя чувствуете? — спросил Ленин.
В это время на крик Приеде прибежали еще несколько стрелков. Они с недоумением смотрели на Владимира Ильича.
— Чувствую себя отлично, — сказал Приеде.
— Лучше некуда! — добавил кто-то из темноты.
— А что думаете об эсеровском мятеже?
— Недовольны, что держат нас без дела… — в один голос заговорили стрелки.
— Так, так… Оч-чень хорошо! — с расстановкой произнес Ленин. — Недовольны, значит? Что ж, обещаю вам немедленно помочь. Дело будет. И жаркое дело!
В этот момент один за другим грохнули три пушечных выстрела. Затем раздались взрывы внутри Кремля.
— Они стреляют по Кремлю, товарищ Ленин! Немедленно спускайтесь со стены! — воскликнул Приеде.
Но Ленин спокойно стоял рядом со стрелками. Его упрашивали уйти, а он говорил, что раз они ничего не боятся, то ему положено бояться меньше, чем им, потому что он — начальство, а начальство никогда не имеет права нервничать.
— Если кому-нибудь здесь снесет голову, — возразил Приеде, — это не столь уж важно: нас много. А вы у нас один.
Но Ленин не уходил.
Приеде решил схитрить.
— Товарищ Ленин! Вы пообещали нам немедленно помочь, а сами стоите и время теряете. Лучше скорее идите выполнять свое обещание — пустить нас в дело вне стен Кремля…
Этот довод подействовал на Владимира Ильича. Он спустился со стены, зашел в комендатуру и приказал коменданту Кремля Малькову:
— Снимите стрелков с постов на стене. Замените другими. А из этих создайте особый отряд и пошлите с боевой задачей: выбить левых эсеров из здания почтамта.
Ленин вернулся домой. Не было еще и часу ночи.
Надежда Константиновна по-прежнему не спала, поджидая его. Она снова принесла стакан горячего чаю.
— Выпей! Очень прошу тебя!
Надежда Константиновна знала, что сегодня Владимир Ильич не будет спать…
Она задремала, не раздеваясь, укрывшись пледом. За окном моросил дождь. Ленин все шагал и шагал, посматривая в мокрые, темные окна.
Без пяти два Владимир Ильич стремительно вышел в коридор.
В приемной ожидал Вациетис. Вместе с ним пришел Подвойский, который остался в комнате секретариата.
Ленину хотелось потолковать с Вациетисом с глазу на глаз.
— Докладывайте! — нетерпеливо сказал Владимир Ильич.
Достав густо исписанные и собранные в стопочку, как игральные карты, листки, Иоаким Иоакимович заговорил, поглядывая на свои заметки.
Ленин лишь изредка прерывал, уточняя детали операции.
— Артиллерию на прямую наводку? Что она при этом успеет сделать?
— Разогнать левых эсеров и обратить их в бегство лучше всего прямым артиллерийским огнем. Берзин с этим справится. Он выдвинет орудия как можно ближе к резиденции левоэсеровского ЦК и наведет пушки так, чтобы бить прямо по окнам особняка Морозова.
В заключение Вациетис заверил:
— Не позже двенадцати седьмого мы будем полными победителями в Москве!
История как рассказ о прошлом всегда находится в точке скрещения искусства и политики. С тех пор как история стала наукой, она опасно приблизилась к политике. Это заставляет задаваться вопросом: кому или чему служит история, кому или чему – историк? Петр Крупников, как и другой знаменитый историк Никколо Макиавелли, родился во Флоренции и, вероятно, унаследовал от него основную тему своих научных интересов – «власть и общество», «личность в истории». По своей культуре мышления Петр Крупников ближе к французской школе «Анналов», которая, чтобы понять ход истории, обращается к исследованию ментальностей, к человеческим характерам, социальному статусу и мировоззрению.
Удивительно, но вот уже почти шесть столетий не утихают споры вокруг национальной героини Франции. Дело в том, что в ее судьбе все далеко не так однозначно, как написано в сотнях похожих друг на друга как две капли воды «канонических» биографий.Прежде всего, оспаривается крестьянское происхождение Жанны д’Арк и утверждается, что она принадлежала к королевской династии, то есть была незаконнорожденной дочерью королевы-распутницы Изабо Баварской, жены короля Карла VI Безумного. Другие историки утверждают, что Жанну не могли сжечь на костре в городе Руане…С.Ю.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
Самый одиозный из всех российских поэтов, Иван Семенович Барков (1732–1768), еще при жизни снискал себе дурную славу как автор непристойных, «срамных» од и стихотворений. Его имя сделалось нарицательным, а потому его перу приписывали и приписывают едва ли не все те похабные стишки, которые ходили в списках не только в его время, но и много позже. Но ведь Барков — это еще и переводчик и издатель, поэт, принимавший деятельное участие в литературной жизни своего времени! Что, если его «прескверная» репутация не вполне справедлива? Именно таким вопросом задается автор книги, доктор филологических наук Наталья Ивановна Михайлова.
Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.